— Не «может стать известной», а станет известной, — заметил Олег. — И не «могут получить», а получат.
Андрей молчал.
— Все-таки я поражаюсь тому, как люди, натворив дел, пугаются всякой ерунды, — заметил Олег Николаевич. — В конце концов, результат можно сохранить только в облаке и молчать о том, что мы снимали карту. И никто до нее не доберется.
— Я подписал, берите! — сказал Альбицкий.
И смарт перекочевал вперед.
Машина свернула на Кутузовский, точнее на очередную коллатераль под ним. Хотелось вынырнуть наверх, к солнцу, под весеннее небо. Но бортовой компьютер докладывал, что Можайка стоит, и эстакада над ней тоже.
— Андрей, я, конечно, все увижу на карте, — сказал Олег. — Но хочется знать, чего ждать. По поводу того, что вы невиновны в убийстве вашего друга, мне понятно. Но под характеристику «все ужасно» это не подпадает.
Альбицкий медлил с ответом.
— Я сейчас начну задавать неприятные вопросы, — раздраженно произнес Олег. — Сколько человек вы убили?
Андрей хмыкнул.
— Лично ни одного.
— «Лично» — роскошная оговорка.
— Олег Николаевич, ну, давайте, я не буду сразу все выкладывать. До Лесного городка, ладно?
— Хорошо. Пусть не все сразу. Вы собирались отстреливаться при задержании?
— Да.
Олег вздохнул.
— Не знаю, насколько это оправдание, но я практически уверен, что меня постараются пристрелить, если найдут, — сказал Андрей.
Машина вынырнула на поверхность в районе Переделкино, и Олег в последний момент успел заметить впереди полицейский кордон. Останавливали выборочно, но густо. Рядом с кордоном уже стояли две желтые машины такси, одна серая каршеринговая и ничем не примечательная легковушка.
— Андрей на пол! — коротко скомандовал Олег.
«Тахион» величаво, как корабль, шел на автопилоте по скоростной полосе. Значит, и полиции послушается на автопилоте. Рука Олега была дернулась, чтобы переключиться в ручной режим, но он сдержал порыв. Так можно только выдать себя.
— Интересно, почему они стоят здесь? — спросил Штерн, когда они миновали кордон.
— Транспортная развязка, — предположил Андрей. — Видимо, кордоны на всех значимых выездах из города.
— Или вдоль всего пути до моего загородного дома. Какова вероятность, что это по вашу душу?
— Не нулевая, прямо скажем.
— Понимаете, мой дом плох только одним: нас там могут уже ждать, — заметил Олег Николаевич. — А проверить это мы не можем. Все-таки в наш век тотальной прозрачности скрываться от властей — совершенно тухлое дело.
У поворота на Внуково стоял очередной кордон. Набор остановленных машин был примерно тот же: такси, каршеринг и недорогие легковушки. Роскошное серебристое чудо за три миллиона евро никого не заинтересовало. То есть его, конечно, проводили восторженными взглядами, но остановить не подумали.