— А они и живы. Ни одному пока приговор не привели в исполнение.
— За осуждение заведомо невиновного тоже нет смертной казни. До десяти лет, по-моему.
— Вот, вы даже не знаете точно. Хоть одного такого судью встречали в ПсиЦентре?
— Нет, к сожалению. Статья практически не применяется.
— Угу. Потому что системы правосудия нет. Есть система кривосудия.
— Вы во многом правы, Женя. Но это не оправдание для убийств.
Близился вечер. Солнце клонилось к закату, окрашивая оранжевым кромку облаков.
Изображение мозга на мониторе неуклонно заполнялось зеленым.
— Минут десять осталось, — сказал Олег. — Сейчас он доснимет, потом мы еще немного с вами поболтаем.
На экране под изображением мозга появились красные цифры процентов, начиная с девяносто пяти. Они быстро росли, пока не превратились в сотню. Возникла надпись: «Подготовка к анализу данных», и изображение мозга стало почти белым, очерченным тонким черным контуром.
— Пересядьте сюда, — Олег показал на место рядом с компьютером.
Женя послушался.
— Вы должны мне немного помочь, — начал Олег. — В принципе, можете не отвечать на мои вопросы, но будет лучше, если ответите.
— Хорошо, — кивнул Женя.
— Что вас побудило добиваться вступления в Лигу?
На изображении мозга появилась красная точка.
— Ситуация в обществе, — сказал Женя.
Жирная красная точка в префронтальной коре.
— Вы хотели ее исправить?
— Да, очень. Мы сейчас реперные точки снимаем?
— Вас проинструктировали?
— Да, конечно.
— Женя, вам уже приходилось убивать?
Россыпь красных точек.
— Да, — кивнул Женя.
— Сколько раз? — спросил Штерн.
Алые и оранжевые вспышки.
— Я не уверен, что во всех случаях это были убийства, — сказал Женя. — Мне самому как-то выстрелили противоядием в плечо. Во время одной из проверок.
Олег вздохнул.
— Будем предварительный анализ делать?
— Давайте.
Олег нажал на зеленое «да» под возникшей надписью «Сделать предварительный анализ».
— Ну, пойдемте чай пить.
На кухне на первом этаже, где накрыли стол для чаепития, окно было широко распахнуто. В саду цвели гладиолусы и первые осенние хризантемы. За давно отцветшим кустом сирени возвышалось здание ПсиЦентра.
Олег разлил чай. Выложил на широкое блюдо в центре стола несколько круассанов.
— Хотели бы туда вернуться на работу? — спросил Женя, указывая глазами на ПсиЦентр.
— Я сейчас зарабатываю больше, — сказал Олег. — Но тогда было больше смысла. Сейчас я в основном ерундой какой-то занимаюсь.
— Вы не ответили.
— Сейчас не хочу. Я не могу работать там, где мне нужно постоянно идти на сделки с совестью. Раньше, когда я делал человеку коррекцию и мне нужно было отправить его в менее приятное место, я его напутствовал: «Теперь надо ответить за то, что вы сделали. Необходимо. Будьте мужественны. Если будут злоупотребления со стороны администрации — я на связи». Были, конечно, сфабрикованные дела, политические дела, слишком суровые приговоры, банальные судебные ошибки. Ну, процентов пятнадцать-двадцать. Тогда от моей напутственной фразы оставалась только вторая часть: «Будьте мужественны. Если будут злоупотребления со стороны администрации — я на связи». И я боролся за каждого, писал жалобы, консультировал адвокатов, помогал, чем мог. Иногда были успехи. Двоих начальников колоний удалось снять. А потом ушли меня. И, знаете, слава Богу! Я устал бороться.