Натянув одеяло до самого носа, я испуганно таращилась на сосредоточенного доктора. (В том, что это именно так, сомнений уже не оставалось.)
— Ну же, мадемуазель. — настаивал он, — Нам необходимо оценить ваше состояние.
— Кто мадемуазель!? Я?! — мысли с новой силой ошалело заметались в голове.
По шкурке, подбираясь к затылку, а затем и к самой макушке, побежали противные мурашки. Но дядька пристально и упорно продолжал смотреть именно в моё лицо.
Я ещё немного поразглядывала совершенно круглыми глазами всех этих мужчин в тёмных, очень длинных пиджаках (в памяти всплыло слово "сюртук"), не зная, что ответить. Все эти пенсне, задранные воротники рубашек, наползающие углами им на щеки и поверх обмотанные платками или шарфами, окончательно сбивали с толку. Можно сказать — конкретно добивали мой разум и веру в собственное здравомыслие.
— Алиса Карловна… фон дер Вельф. — уступая давлению, пискнула я и, поддаваясь атмосфере окружающей обстановки, почти автоматически добавляя родовые приставки.
— Умственные способности в порядке, госпожа испектриса, — к моему величайшему изумлению, тихо сказал бородатый доктор, обернувшись к даме в тёмно-вишнёвом
— Слава богу, — пролепетала тётка, промокнув глаза платочком.
Пока я продолжала пытаться сложить всех этих странных персонажей в единый пазл, не решаясь задать ни одного вопроса, ко мне подошёл второй из докторов. Лицо его имело немного более мягкие черты и выражение, чем у строгого бородатого.
— Как вы думаете, сколько времени вы лежите в лазарете? — взяв мою руку и, видимо, считая пульс спросил он.
— Э-э-э… М-м-м… — растерянно пожала плечами в ответ.
— Вы, мадемуазель, здесь уже одиннадцать дней. Совсем недавно вам сделали операцию. Будьте любезны теперь хорошенько отдыхать и есть.
— Э-э-э… Фу-ух. — выдохнула я — буквы совершенно отказывались складываться в слова, и тут уж совершенно по-дурацки добавила, — Да?
"Добрый" доктор выразительно посмотрел на меня и кивнул.
— Боже, что тот Шариков, ей богу! — злилась я сама на себя, — Какой-то лютый "абырвалг"!
Да не знала я ни что думать, ни что делать, ни тем более говорить. Может это вообще сон. Нереально-реальный. Или помешательство. Очень надеюсь, что временное. Хотя вон тот важный эскулап, например, сказал, мол "умственные способности в порядке".
— Пульс в норме, профессор. — резюмировал "добряк" (как я его уже мысленно окрестила), поворачиваясь к бородатому.