С тех пор прошло еще полтора месяца.
Я не в курсе, что там с охраной и как сильно следят за мной. Хотя порой на интуитивном уровне чувствую чужое присутствие. Иногда вовсе кажется, что стоит резко обернуться и можно увидеть парня с биноклем или фотографа с сильной оптикой.
Бред, конечно.
Я перечитала желтой прессы, пока еще следила за новостями о себе. Мне еще долго в каждом кусте будут мерещиться папарацци.
— Он перед домом припарковался, — отвечает Лариса. — Во двор не стал заходить.
Я киваю и поворачиваю к двери, но подруга ловит меня за локоть.
— Если он увезет тебя прежде, чем ты закончишь книгу о нашем лагере, я обижусь. Так и знай.
— Что значит “увезет”? О чем ты вообще?
Я качаю головой, не веря, что моя подруга действительно не желает вспоминать, что ей давно не шестнадцать лет. Придумала целую романтическую историю на пустом месте и глядит на меня с хитрым мерцанием в зеленых омутах.
— Ларис, я просто не могу тебе рассказать всего. Мне нужно с ним обсудить пару моментов, вот и все.
Я хочу заглянуть в его глаза и снова спросить об охране.
Не будут же они вечно здесь?
Или это все-таки Макаров?
Это его приказ? Он оставил меня под колпаком?
Черт, Макаров…
От себя не удается скрыть, что воспоминания о нем отдаются горечью.
Той самой, которая предвестник тоски.
Я что, правда, тоскую по нему?
По тем первым моментам, когда он не успел все разрушить.
— Значит, не уедешь, — заключает Лариса с выдохом облегчения. — Это все, что я хотела услышать.
— Вот и славно.
Я подмигиваю ей и выхожу из комнаты. Пока спускаюсь, в голове пролетает несколько вариантов, как лучше начать разговор. Мы же закончили на плохой ноте.
Я толкаю калитку. Солнце сразу бьет в глаза, так что я опускаю защитные очки на нос. Мне их подарила одна из девушек, с которой мы отлично сработались на личных консультациях. Я делаю шаг к внедорожнику, который стоит на другой стороне дороги. По его массивным и грозным очертаниям сразу становится ясно, чей он. Больше никто не ездит на “танках” в этих краях.
Стас стоит у водительской дверцы. Он поднимает ладонь, приветствуя меня, и я отвечаю ему тем же.
— Ты выбрал удачный день, — бросаю, подходя ближе. — Солнце умиротворяет.
— Да…
Он запинается, почему-то теряя способность придумать нормальный ответ. Я смотрю на его лицо, которое кажется напряженным до предела. С моих губ почти слетает фраза “что-то случилось?”, но металлический щелчок опережает ее.
Задняя пассажирская дверь открывается, и из авто выходит Макаров.
На нем черные джинсы и атласная серая рубашка с расстегнутым воротом. Я зачем-то разглядываю его одежду, пытаясь справиться с шоком. Замечаю, как блестят прозрачные пуговицы на его рубашке, как идеально подогнана ткань к спортивной фигуре, как туго затянут ремешок хронометра.