Они свалились с лица из-за рывка, оставив меня без защиты. В первое мгновение я чувствую себя обнаженной, я не хочу смотреть глаза в глаза, не хочу подпускать его еще ближе. Я упираюсь спиной в жесткий выступ, который разделяет заднее сиденье пополам. К счастью, машина внутри напоминает круизный лайнер, здесь так много места, что мы с Макаровым не соприкасаемся, занимая всего одно место.
Но он все равно отступает. Спускается в нишу для ног, но из-за большой разницы в росте все равно остается со мной на одном уровне. Я инстинктивно подбираю ноги и смотрю на улицу через тонированное окно.
— Отпусти его, — произносит Макаров. — Ира…
Я не сразу понимаю, что до сих пор держусь за ремень безопасности. И с такой силой, что пальцы уже ноют.
— Я, может быть, хочу придушить тебя им. Жду подходящий случай.
Он щурит глаза.
Глядит на меня с непонятными мне эмоциями. Я только вижу, что черты его лица заострились, и что он неотрывно следит за мной, будто вселенная замкнулась на моей фигуре. А эмоции между нами продолжают играть в невидимый пинг-понг, они резонируют и распаляют друг друга по кругу.
— У тебя слишком слабые руки для такого, — наконец, отвечает Алексей.
Он делает выпад и перехватывает ремень чуть выше моей ладони. Он рывком наматывает его на кулак, заставляя жалобно скрипнуть катушку. Я разжимаю пальцы.
— Лучше дай пощечину или расцарапай мне лицо в кровь.
— Я не умею. Я не из таких девушек. У меня ногти слишком короткие.
— Но ты злишься на меня.
— Нет, — я качаю головой. — Я тренирую безразличие.
— Хватит, Ира. Я же вижу, и я заслужил.
Он делает еще оборот, и полотно ремня жестко впивается в его кожу. Мне неприятно смотреть на то, как белеет его плоть, лишенная кровотока, но я почему-то не могу отвернуться.
— Я не понимаю тебя, Макаров. У тебя была сделка века, ты выбрал ее. Хорошо. Что теперь-то? Тебе стало скучно? Захотелось другую игрушку? Ты недоиграл со мной?
— Мне херово без тебя, вот что!
— Ах, вот оно! А я должна быть польщена? В твоей голове сложился такой пазл? Нет, не смей!
Я пытаюсь извернуться, но куда там! Алексей сжимает ладонью мою голень и подтягивает меня к себе. Ему удается до обидного легко управлять моим положением. Кожаная обивка совершенно не подходит для сопротивления — зацепиться не за что, наоборот, чувствуешь себя как на катке. Я останавливаюсь лишь в тот момент, когда до лица Макарова остается несколько жалких сантиметров, а моя ладонь упирается в его грудь.
Как красный флаг.
Он совсем потерялся в своей Корее.
С Полиной ему это сходило с рук? Хватать, выворачивать, сжимать?