— Он все делает правильно. Он привлекает внимание к себе с Полиной, устраивает скандал, чтобы ты десять раз оглядывался перед каждым решением. Сломать его компанию по тихому не выйдет.
Я вздрагиваю, когда в кармане раздается мелодия сотового. Я на автомате прижимаю его к уху и отвечаю.
— Руслан…, — я начинаю говорить, потому что ждала именно его звонка, но запоздало осознаю, что даже не глянула на экран.
— Нет, это не Руслан, — знакомый до полутонов голос разливается ядовитой патокой на том конце. — Привет, Ирочка. Узнала?
— Полина, — я прикрываю глаза, запрокидывая голову и врезаясь в кожаный подголовник.
— Ох, с первой попытки! — она коротко смеется, и ее смех больше всего напоминает ликование. — Он рядом?
Макаров дотрагивается до моего бедра. Он нажимает широкой ладонью, привлекая мое внимание. Он услышал имя, которое сорвалось с моих губ, и теперь его напряжение можно потрогать пальцами.
— Зачем ты звонишь? Что тебе нужно?
— Моя цель не меняется, в отличие от тебя, Ирочка. Я хочу, чтобы ты перестала лезть в мою семью и раз за разом подбирать мое обручальное кольцо.
Алексей вырывает телефон из моей ладони. Он даже не глядит на экран, сразу отключается и смотрит на меня строгим взглядом.
— Ты не будешь с ней разговаривать, — в его голосе играют железные интонации. — Ни я, ни ты. С ними будут разговаривать другие люди. Никакой прямой речи.
— Да, — я киваю, приходя в себя. — Это правильно.
Я разворачиваюсь к нему.
— Я знаю, что ты многое скрываешь от меня. Ты не хочешь, чтобы я знала о твоих делах с Красовым. О том, как ты решаешь эту проблему, но… Мне нужно понимать всю ситуацию.
Макаров берет паузу.
— Там слишком много грязи. Тебе не стоит знать подробности, это даже не война, а свалка.
— Грязь? Ты имеешь в виду насилие или что?
Молчит.
— Прошу, не говори загадками. Я должна знать, мы вместе, а значит твои решения в любом случае задевают меня.
— Кровь мы пока не льем, — он говорит таким тоном, будто это всего лишь вопрос времени теперь. — Взятки, шантаж, поджоги… Место председателя компании Красова уже у меня в кармане, осталось только провести голосование.
— Поджоги?
— На прошлой недели у Красова сгорели три склада. Короткое замыкание, скажем так, — Макаров снова отворачивается к окну. — Он в агонии, я уже говорил тебе. Этот скандал в прессе — укус бешеной собаки. Ей все равно подыхать.
Я замечаю, как он меняется.
Его снова задели за живое. И он становится жестче и мрачнее на глазах. Мне в пору поежиться, потому что я привыкла к другому Макарову за последние дни.
— Ты же не начнешь настоящую войну? — я касаюсь запястья Леши, ледяные иголки, которые исходят от него, настораживают меня.