— Мне очень приятно, — отзывается моя мама.
— И мне, — мама Леши кивает и дает мне свою ладонь. — Ты очень красивая, Ирина. И глаза такие добрые.
— Это ловушка, — вставляет Макаров. — Я тоже попался на эту удочку.
Мама Леши качает головой, показывая, что его чувство юмора слишком специфическое.
— Я умею чувствовать людей, — добавляет она. — И я все прекрасно вижу по твоим глазам, Лешенька. Ты светишься как рождественская елка.
Я тоже довольна до безобразия. Наверное, моим взглядом можно осветить пару улиц. И с каждой минутой становится спокойнее. Мы находим общий язык, а наши мамы вовсе оказываются во многом похожи. Я перестаю дергать кулон из-за переживаний. Тот только пришел от ювелира, который облагородил колечко от сумки. Я решила оставить его на память. Макаров подарил мне другое, золотое и с бриллиантом, но памятные вещи всегда самые дорогие. Да и на красивой цепочке оно смотрится шикарно.
— Мы решили сыграть свадьбу через два месяца, — наш разговор касается главного через час. — Ира как раз сдаст свою часть книги для издательства и будет свободна.
— Я взяла в соавторы подругу, чтобы загладить вину. Мне пришлось раньше срока уехать из ее лагеря.
— Из-за меня, — кивает Макаров. — Мы сыграем свадьбу в России. Я рассказал Ире, что ты боишься летать.
Мама Леши всплескивает руками. Мол, только не надо менять планы из-за ее фобии.
— Мы уже нашли прекрасное место, — я достаю цветной проспект, который заранее положила на соседний стул. — Леша хочет что-то кричащее, сумасшедшее и безумно дорогое.
— Узнаю своего сына.
— Может, нам удастся уговорить его вычеркнуть что-то из списка? — я подмигиваю Валентине. — Например, слонов.
— Там есть слоны? — пугается моя мама.
— Ваша дочь издевается, — с улыбкой отзывается Леша и откидывается на спинку стула.
Я пересаживаюсь, чтобы оказаться между своей мамой и Валентиной. Я показываю им фотографии из проспекта.
— Это дореволюционная усадьба, — я провожу пальцами по гладким страничкам. — Ее отреставрировали, но сохранили дух того времени. Тут красивая терраса и огромный участок, на севере он уходит к речке. На берегу можно будет провести церемонию.
Я перелистываю еще одну страницу. Устроитель свадеб уже сделал макеты. Можно посмотреть не только, как выглядит берег, но и прикинуть варианты оформления. Тут же приклеены фотокарточки с разными арками. Есть белоснежная с нежными цветами и жемчугом, а есть более активные. Розовая, золотая, с голубыми бутонами.
— На любой вкус, — подытоживает моя мама.
Я вижу по ее реакции, что ей трудно дается новая реальность. Она силится осознать все то, что происходит со мной, но выглядит оглушенной. Я сжимаю ее ладонь. Мы несколько раз говорили с ней по телефону, я пыталась подготовить ее и сделать так, чтобы она забыла, что нас с Макаровым сперва связывал контракт. А то она не знала, что думать. Один раз она даже заговорила шепотом, словно боялась, что нас подслушивают, а я попала в западню и не могу ей ничего честно рассказать. В конце концов, мама поверила мне, что все в порядке. Но перемены даются ей тяжело.