Я бросаю на него короткий взгляд. Он смотрит строго перед собой, с ленивым интересом рассматривая большой кабинет. По его лицу невозможно угадать, доволен он или нет. Пришлись по вкусу девушки или с точностью наоборот.
И забыл ли он мой утренний выпад? А то вдруг до сих пор точит на меня зуб.
— Только начали, — говорю, хотя на языке вертится другой ответ.
Как он может опоздать?
Да эти девушки тут неделю готовы сидеть, ожидая его прихода.
Они вынесут мозги всем вокруг, доставая капризами и ультимативными требованиями, но с ним будут медовыми созданиями. Эти девушки четко понимают, кто заказчик, а кто обслуживающий персонал.
— Брюнетка и две шатенки, — продолжает мой босс холодным тоном. — Почему нет блондинки?
— Меня не предупредили, что надо собрать новый состав Виа Гры.
Макарову приходится по вкусу моя шутка. Уголки его губ ползут наверх, но всего на мгновение. Он вновь становится хмурым и придавливает своей тяжелой энергетикой.
— Ну и что скажет психолог? — он обводит подбородком кабинет и засовывает широкие ладони в карманы брюк. — Какая из них?
— Они одинаковые, — выдыхаю. — По психотипу.
— Что это значит?
— Это очень расчетливые тщеславные женщины. Они сыграют в любую игру за большие деньги.
— Я вроде бы просил скучную жену.
— А это разве не скучно? — я пожимаю плечами. — Вы для них денежный мешок. Возможность полетать на частном самолете, побывать в дорогих отелях и ресторанах, похвастаться подругами и подписчикам, утереть нос бывшему, который в семнадцать лет сказал, что у нее большой нос. И дальше в том же духе.
— И снова “вы”, — замечает Макаров.
Это единственное, что он услышал?
— Мне сложно перестроиться. Но я буду стараться, — я улыбаюсь корпоративной улыбкой.
Только вот моя любезность не производит на него никакого впечатления.
— Ты не любишь деньги? — неожиданно кидает он. — В твоих словах столько осуждения.
— Я люблю деньги. Но я не готова на все ради них.
— Уверена? — звучит с вызовом, который полыхает в его глубоких глазах огнем. — Или тебе никогда не предлагали достаточную сумму?
— Это вопрос о том, покупали меня или нет?
— Он самый.
— Он звучит оскорбительно.
— А если я накину за него миллион, он начнет звучать воспитанно?
Он наклоняет голову в мою сторону. И так смотрит, что я снова чувствую, что меня утягивает в темную глубину. В его глазах плещется что-то заманчивое и опасное, одновременно притягивающее и отталкивающее, как будто сталкиваются полюса и высекают зеленые искры.
— Знаешь, что я еще заметил? — он щурит глаза.
— Что?
— Ты блондинка.