— Оно чужое.
— А что плохого в чужих вещах?
— Их нельзя трогать. Есть такой пункт в базовом воспитании.
— Да? — он хмурится. — Черт, а я как-то увел чужую девушку.
— Девушки для вас вещи?
Его зеленый взгляд искрится. Ему невозможно отказать в харизме, она буквально заполняет каждый сантиметр пространства между нашими телами. Приходится отбиваться от его обаяния, как от вражеского наступления.
— Девушки бывают разными, — произносит он с неясной интонацией.
Я снова тяну руку, и мне удается вырваться из капкана его сильных рук. Да так удачно, что чужое кольцо остается в этом капкане. Мужчина подбрасывает его, перехватывая другой рукой, и закидывает в нагрудный карман, как какую-нибудь безделицу.
— Алексей Дмитриевич, — в разговор встревает лысый мужчина. — В конференц зале все собрались. Можно начинать, если вы не против…
— Я услышал, — он дает рассеянную отмашку, но смотреть продолжает на меня. — Сейчас поднимусь.
Его взгляд скользит по моей блузке. Ниже и ниже. Зато мое возмущение поднимается выше и выше, и уже хочет вылиться во что-то острое на языке, как я понимаю, что он останавливается на моем бейджике с надписью “Гость”.
— Игорь выдаст тебе нормальный пропуск, — произносит босс. — И покажет здесь все.
После этого он молча разворачивается и уходит к лифтовому холлу. Я удивленно смотрю на его высокий силуэт, которому преступно идет черный костюм.
— То есть это не шутка? — переспрашиваю у работника, который остается со мной. — Я на самом деле принята на работу?
— Да, всё так.
— Но он же даже не уточнил о какой вакансии шла речь.
— Я не обсуждаю решения начальства, — улыбается мне работник фальшивой любезностью. — И вам не советую. Тем более вакансия шикарная. Какая разница, как она вам досталась?
На следующее утро я встаю по будильнику. Спокойно собираюсь на работу, выбирая нежно-голубой брючный костюм и телесные лодочки. Подхватываю сумку, которую собрала еще вечером, и выхожу из квартиры. Спокойствие длится еще пару минут, я как раз успеваю сесть в машину и завести мотор. А потом звонит сотовый.
“Мама”.
Загорается на экране.
Это плохо.
Моя мама звонит по утрам только с тревожным настроением.
— Да, — отвечаю.
— Ты звонила в полицию? — тут же задает вопрос она.
— В полицию? Зачем, мам?
— Как понять зачем? Ира! — слышится шорох и я в красках представляю, как она взмахивает ладонью с раздражением. — Тот твой клиент, тот сумасшедший, который достает тебя…
Ох, зря я ей рассказала о клиенте, который перепутал психотерапию с романтическими отношениями. Он присылал мне букеты и звонил по вечерам, записывал часовые голосовые и действительно был очень навязчив. Но в последнее время он успокоился, и я успела выбросить его из головы.