Я и сейчас его теряю.
Вечернее небо и особая атмосфера, которая бывает только на берегах, отвлекают меня.
Но потом я слышу шаги.
Я оборачиваюсь, ожидая увидеть охранника, только вот передо мной вырастает мощная фигура Макарова. Он останавливается, ловя мой взгляд, временит пару мгновений и все же приближается.
Подходит вплотную.
Я отворачиваюсь обратно к воде. Хотя она вдруг теряет свою гипнотизирующую силу, я не могу не думать о том, что больше не одна. Что черные ботинки Макарова топчут тот самый причал, на котором я сижу.
— Тепло, да? — говорит Алексей ровным голосом.
Я рефлекторно запрокидываю голову, не веря, что он решил первым делом заговорить о погоде.
Серьезно?
— Кажется, ты пропускаешь первую брачную ночь, — произношу, уводя взгляд вдаль.
Я не понимаю, зачем он приехал.
Он сделал выбор.
Я все поняла, не нужно что-то добавлять и разжевывать.
— Утром я улетаю, — Макаров упирается ладонями в поручень, наклоняясь вперед.
Он поворачивает голову в мою сторону. Я не вижу его, но чувствую колебание в воздухе. И его внимательный густой взгляд тоже чувствую. Он обжигает мои щеки.
— На послезавтра назначено подписание корейского контракта. Я понял, что не могу отказаться от него. Но я закончу с ним и вернусь в Москву…
— С кем я могу поговорить насчет нашего договора? — я обрываю его. — Сегодня я познакомилась с новым помощником Антоном. Он сможет помочь мне в этом?
— А что с нашим договором?
— У меня нет оригинала на руках, я хочу перечитать его.
— Он больше недействителен. Мы же это обсудили.
— Мне будет спокойнее, если я его увижу.
Мне нужно понять, что я имею право говорить публично, а что нет.
Да и вообще освежить его в памяти полезно. Сегодня Макаров добр и говорит, что договор не действует, а завтра его юристы вцепятся мне в глотку.
— Хорошо, — Алексей кивает. — Его привезут. Что-то еще?
— Отступные. Я сейчас не смогу работать, из моего имени сделали желтый заголовок, — я выдыхаю, чтобы не заговорить сбивчивым голосом. — Мне нужны деньги, Макаров.
Я по-прежнему не смотрю на его лицо.
По шелесту ткани догадываюсь, что он двигается, а потом ощущаю его дыхание.
Черт.
Макаров присаживается на корточки рядом, оказываясь со мной почти на одном уровне.
— Это всего лишь сделка, Ира. Я ее пальцем не трону, она для меня ничего не значит…
— Для меня зато значит, — мой голос все-таки проделывает нервную дугу. — Из-за нее я пережила жуткие минуты.
— Я знаю, — на тяжелом перекрученном выдохе выдает Макаров. — Она ответит, только дай мне несколько дней.
Я отодвигаюсь, не в силах больше терпеть его близость. Но для Алексея мое движение становится спусковым крючком. Он рывком протягивает ко мне ладони, загоняя в ловушку. Правой рукой он обхватывает мой локоть, не давая сдвинуться с места, а левой — касается подбородка.