— Я думаю, он отдаст, кому оберег нужнее, — сказала я и посмотрела на пышногрудую Алину, которая собирала вещи со стойки. Страдала по своей гостинице. — Алина, нам с мужем номер нужен.
— Отличные три номера. Вот тут жили Многоликие…
— Нет! — выкрикнула я.
Она прищурилась:
— Хочешь, бабушки твоей комнату дам.
— Да ты что? — ахнула я. — Алии Андреевны?!
— Точно!
— Давай! Она, кстати, была Злыдню Елеазару парой.
Они все дружно побледнели. Видимо, этот Елеазар был не очень… Совсем не очень. А ну, да! Он мою вторую бабушку, Василису по кругу пустил…
Я покосилась на нового Злыдня. Ему нормальная жена нужна, чтобы с катушек не слетел. Вообще жутко, что самцы волков с ума сходят от измен… Ему будет плохо. И Акиле будет плохо, если я буду думать о смуглых парнях.
Не буду.
Просто… Жизнь из меня вытекает, не могу быть больше сильной.
— Двадцать минут прошло? Альфа велел вернуться, — грустно прошептала я.
— Нет ещё, — улыбалась Алина. — Что вам приготовить сегодня на ужин?
— Мы всё едим, в Мётрвом логе не до изысков было.
— Там наверно всякая мразь водится, — хмыкнул Злыдень.
— Да, твоя тёща например, — огрызнулась я и отошла от них.
Вернулась в зал. Ничего не слышно, но видно, что волки стояли в полном обороте и Лихо был самым высоким потолок холкой мёл. А самый широкий Волколак. Они резали свои запястья и кровью рисовали кресты на меховых мордах. Это клятва Высших.
Две волчицы встали рядом со мной, наблюдая за советом.
Одна из них Рада, жена Георгия, с девочкой новорождённой на руках. И жена Нила Ильича. Любовь Ивановна Снегурочка имела гнилой выжженный Круг, целиком. И если у её мужа текли золотые ручьи, то она умерла для волчьего племени, видимо, очень давно.
Меня закрутило, завертело, звёзды перед глазами, не от усталости, а от отвращения к этому существу, я колдовство применяла, чтобы смотреть прошлое. И куда бы я ни заглянула, в жизнь Снегурочки, находила только мерзость.
Передо мной стояла самка единорога, рожающая чистокровному волку детей.
Акила поманил меня к себе, и я люто глядя на его бет, вошла в круг, села на своё место.
— Сядь, Лихо, перед нами, — приказал Альфа.
Волки принимали человечье обличье. Нил Ильич свой стул поставил напротив тронов, оказавшись в кругу волков. Его жена нахмурилась и обеспокоенно смотрела на то, что происходило. Нил посмотрел на неё и улыбнулся. Отрицательно покачал головой.
* * *
— Говори, Теона, — тихо приказал Акила.
— Гнилая пара, — смело заявила я. — Их Круги черные, выжженные для волчьего племени.
— Вообще ничего нет?
Акила развалился на троне, на подлокотник положил локоть и мял когтистыми пальцами подбородок и рот. Вид имел задумчивый, и я чего-то побаивалась, когда он так делал. Он не смотрел на Лихо, смотрел на других волков. Специально это делал, потому что сейчас мы должны были вырвать одного из них, чтобы совет не прогнил.