Мы с Альфой направились в кафе, точнее в трапезную, потому что Алине придётся смириться, гостиницы больше не было.
— Ты не на века, — я почти не видела из-за пелены слёз.
— Ты собралась жить вечно? Я нет.
* * *
Самая дальняя комната на втором этаже была небольшой, зато с отдельным санузлом, крохотной душевой кабинкой и смешным унитазом, похожим на бочонок. Там всё было выложено плиткой цвета песка.
Окно выходило на лес, имелся небольшой балкончик, я так поняла, чтобы покурить. Там урна стояла заполненная подгнившими окурками. Алия Андреевна втихаря дымила.
В комнате царил творческий беспорядок. Она пестрила от домотканых дорожек, лоскутных одеял и панно, оформленных в рамочки. Имелся ткацкий станок и целая мастерская рукодельницы: многочисленные ткани, огромные катушки с нитками и куча шкатулок с принадлежностями.
Бабуля была рукодельница. Запасная Сварогу, умерла на той самой войне с Хладнокровными. Лезла в бой, потому что по рассказам была невероятно воинственной.
Моя бабушка, Алия Андреевна оставила много вещей. В шкафу одежда преимущественно зелёных цветов, всё моего размера. У меня правда не было такого шикарного бюста, но в целом подойдёт. Украшения очень дорогие в серебряной шкатулке. Оружие нашлось, пистолет с обоймой, десяток ножей и меч в чёрных ножнах с красными камушками. Для оружия в резном комоде был выделен отдельный ящик рядом с чулками.
Над комодом красивое зеркало в рамке. За зеркалом нашлась бутылка вина и полпачки сигарет. Поэтому я заставила Ярика подождать и сгоняла, покурила на балкон, пока Альфа не вернулся.
Я крутила в руках фото. Владимир Гурьянович черноволосый с сине-карими глазами и рядом с ним нереальной красоты девушка. Неулыбчивая с рыжими кудрями и азиатскими глазами. Сероглазая, белокожая. С невероятно красивой фигурой. И грудь третьего размера, талия тонюсенькая. Они держали на руках девочку, но это не их дочь. Взяли для фотосессии видимо.
Ярослав Ильич Волот улыбался там что-то, не вылезал из своего телефона, переписываясь с какой-то кобылой.
— В курсе, что огребёшь за такое общение? — крикнула я в комнату, глядя на писаного красавца, который стоял, опустив большие глаза и давал насладиться видом на длинные пушистые ресницы.
Женить бы его надо, да побыстрее. Жалко, пропадёт.
Я затянулась горьким дымом. Никакого кайфа, как раньше. Не понимала почему. Всё же мои зависимости в голове. Хреново мне, что ребёнка потеряла, что больше не рожу…
— Я для пользы дела, — отозвался Ярослав приятным голосом.
Выкинула окурок и, не закрывая балконную дверь, вошла по приятным мягким домотканым дорожкам к кровати. Она была высокая, я завалилась на неё, распласталась звездой. Волот тут же сел с края, сунул свой телефон в карман и опустил мою юбку со штанами ниже. Даже волосики показались.