Янус быстро снял с себя мокрый пиджак и передал его в руки Миле.
— Встречаемся здесь же через десять минут. А теперь иди и вычисти мой пиджак. Ты меня поняла.
Мила отрицательно мотнула головой. — Нет, пока ничего не объяснишь, никуда не пойду. Говори, кто ты, Янус?
Том на мгновение замер, затем взял её лицо в свои ладони и припал губами к её губам. Их поцелуй длился почти минуту, а потом он отпустил её и сказал. — Вот кто я для тебя, а ты для меня. А теперь иди. Разговаривать будем потом.
Он развернул её за плечи и слегка толкнул за угол коридора.
Часть 3.
Мила уже высушила мокрое пятно с пиджака Януса-Тома, когда её голова всё же «включилась».
— «Откуда у простого работника такой дорогой костюм? — Эта мысль была первой в её голове. — Значит, он не простой работник. А кто тогда? Зачем притворяется англичанином? А может, — она от ужаса приложила ладонь ко рту, что бы ни вскрикнуть, — он притворяется…русским? Боже, а если он — шпион? А я ему помогаю»?
Мила чуть не откинула от себя пиджак Тома, но потом глубоко вздохнула и постаралась успокоиться.
— Так, какой из него шпион с таким-то взглядом? — Ответила она на свои мысли. — Его глаза слишком добрые для шпиона, и совсем не хитрые. Более того, они смотрят на меня с …нежностью. Ой, я, кажется, схожу с ума? Так, спокойно, Мила, сначала надо услышать его объяснения.
Она взглянула на часике на руке и быстро покинула ванную комнату. Ещё через минуту, она уже стояла на углу коридора и… не нашла Януса.
Том закрыл сейф в кабинете деда-отца. В его руке была фигурка лесной нимфы.
— Значит, тебя спрятали от чужих взглядов. — Усмехнулся он. — Или они просто не знали, что с тобой делать. Зато я нашёл тебе применение, дорогая моя. Ты станешь предметом для наказания этой семьи.
Том быстро осмотрел кабинет деда в поисках того, во что бы завернуть статуэтку, но ничего не нашёл. И тут он вспомнил о тайнике в письменном столе. В нём дед хранил редкий сорт гавайских сигар. Он не курил, но иногда очень любил похвалиться этими сигарами и угостить ими дорогого гостя.
Том усмехнулся, вспоминая, как ругалась Алла, почувствовав в доме запах этих сигар. Она устраивала выволочку домоправителю Степану Ильичу и всем слугам за то, что они тайно курят в доме, но доказательства тому не могла найти.
Это так забавляло деда-отца, что он иногда, что бы подшутить над ней, зажигал сигару в своём кабинете на ночь, вставляя её в зажим для перекидного календаря в старинном письменном приборе, стоявшем на столе. Включал принудительную вентиляцию кабинета и уходил спать в свою комнату. За ночь запах истлевшей сигары распространялся по всему дому, благодаря хитрости с вентиляцией. Дед об этом тоже позаботился.