– Зови меня Джон. – он разлил по стаканам жёлтый сок из прозрачного кувшина. И я тут же сделала несколько жадных глотков. Апельсиновый. Супер. Всё-таки нелёгкая это работа – благодарить того, кто много для тебя сделал, хотя вовсе и не обязан был этого делать.
– Что? – я так увлеклась подбором правильных слов и философствованием по поводу благодарности, что совсем не слушала, о чём он там говорит. Просто пропустила, как белый шум. – Простите.
Смутилась окончательно. Подавилась омлетом и закашлялась. Вот ведь невезенье! Сквозь выступившие слёзы я попыталась разглядеть стакан с соком, но тут он самостоятельно ткнулся мне в ладонь.
– Спасибо, – пробормотала, откашлявшись. И что это миллиардер такой обходительный? Услужливый, вежливый. Прямо какой-то идеальный.
Разве не должен он кричать на меня, капризничать, требовать луну с неба, или что там у этих американцев принято?
– Я хочу, чтобы ты называла меня Джон, – повторил он, – попробуй, это несложно.
И смотрел при этом на меня. Прямо мне в глаза. Я и хотела бы опустить взгляд, но он не позволял.
– Ну же, скажи, – и тон такой… не приказной, а, скорее, уговаривающий. Он словно дикого зверька приручает.
– Джон, – выдохнула я, тут же замечая его улыбку. У губ она тронула только уголки, а вот в глазах… Глаза мне улыбались. Так тепло и мягко, что меня опять захватила аномалия и потянула в его сторону. Кажется, даже губы начали вытягиваться в трубочку, прося, умоляя о поцелуе.
Но не успела я ничего понять, как выражение его лица изменилось. В глазах уже мерцали льдинки северного полюса, а голос был холодным и отстранённым. Теперь он не просил, он приказывал, подчиняя себе, лишая свободы воли, требуя немедленного ответа.
– Расскажи мне о себе, София Горцева, кто ты такая и что делаешь на моей яхте?
* Французские художники-импрессионисты.
– Я как раз хотела с вами об этом поговорить… – начала было она, но сбилась.
Под пристальным, испытующим взглядом Джона ей стало неуютно. Он продолжал давить, чтобы она окончательно смутилась, почувствовала себя голой. И раскололась. Он заглядывал прямо вглубь неё, просвечивая насквозь рентгеновскими лучами своих глаз.
Ещё чуть-чуть, немного дожать.
Но София вдруг выпрямила спину и смело встретила его взгляд, больше не опуская глаза. Бунт?
Так не ведут себя те, кому есть, что скрывать. Джон всё больше и больше сомневался в том, что она шпионка его сына. Слишком открыто девчонка себя вела, слишком искренними были её эмоции. И она по-настоящему расстроилась из-за его недоверия.
«Так кто же ты тогда, София Горцева? И зачем ты на моей яхте? Зачем ты подбираешься ко мне?» – Джон, как ни старался, не мог найти ответов на эти вопросы.