– Не переигрываешь? – почти с такой же улыбкой краешком губ прошептал мне Джон.
Но я не успела ничего ответить. Потому что холодная, надменная Мередит с брезгливой гримасой отшатнулась, когда я проходила мимо, направляясь к своему стулу. Это было как пощёчина.
Выдержу ли я эту игру? Должна выдержать. Ради Джона. Ему нужна моя помощь.
Старший Кэлтон проводил меня к месту и помог усесться поудобнее. Младший в это время пытался подобрать со стола свою нижнюю челюсть, так и норовившую продемонстрировать собравшимся качественную работу нью-йоркских дантистов.
– Да уж, Джон, умеешь ты удивить своим выбором, – Мередит вынула из маленькой сумочки узкую пачку сигарет и, достав одну, закурила тут же за столом.
– Ты тоже в этом поднаторела, – Джон держался спокойно и даже сдержанно, но я чувствовала его напряжение.
Мередит уже открыла рот, чтобы сказать ему какую-нибудь гадость, завуалированную под ничего не значащую фразу, и я поняла, что пора вмешаться.
– Любимый, – произнесла с тем же чудовищным акцентом. – А не пора ли уже нам и нашим гостям подкрепиться?
– Разумеется, дорогая, спасибо, что напомнила о моих обязанностях гостеприимного хозяина. Угощайтесь, пожалуйста.
Он поднял крышку с широкого блюда, подавая знак к началу завтрака.
Я решила, что показывать мастерское владение приборами сейчас вовсе необязательно. Даже лучше будет, если я, наоборот, изображу неуклюжую дурочку. Эдакую неумеху, не представляющую никакой опасности. Я решила, что этот образ сейчас подойдёт как нельзя лучше.И ещё почему-то подумалось, что товарищ Станиславский* мог бы мною гордиться.
Я отрезала кусочек картофельной вафли, размазывая по тарелке лежавшее сверху яйцо. Причём постаралась пилить активно, чтобы вилка то и дело соскакивала, противно звякая по тарелке и разбрызгивая её содержимое.Затем проколола отпиленный кусочек вилкой, тоже стараясь сделать это посильнее. Вафля отскочила и запрыгала по столу, ударившись о тарелку Мередит и замерев там.
– Упс, улетела, – глупо захихикала я, поднимая верхнюю губу почти к самому носу.
В какой-то момент мелькнула мысль: не переигрываю ли? Но я тут же её отбросила. Какую сиделку хотели, такую и получите.
Скосила глаза на сидевшего справа Джона. Он почти уткнулся в свою тарелку. И, по-моему, с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Гости же, наоборот, смотрели на меня выпученными глазами.
Адам подавился своей вафлей и закашлялся, мучительно краснея.
А я таким же образом отрезала ещё кусочек вафли и, поддерживая его пальцами левой руки, наколола наконец на вилку. Обмакнула в соус и положила в рот. Хотела ещё почавкать, но забыла. Еда оказалась просто восхитительной.