Узнать о том, что они ждали ребёнка… Я не сомневался, что ребёнок не мой, ведь иначе она бы сообщила мне об этой беременности.
Перед глазами возник образ матери Мару и я вспомнил её слова. Да, пазл, наконец, сложился.
В день аварии Женя и Мару планировали мне всё рассказать… Как бы я отреагировал? Теперь уже трудно сказать. Я не помню, как любил её. Чувство между ненавистью и пустотой – так бы я описал свои эмоции.
Почему-то вспомнилась Лёля на праздновании моей победы в тех самых соревнованиях, её затуманенный взгляд после четырёх бутылок пива и кривая ухмылка: «Открой глаза, дружочек, вокруг тебя одни гондоны».
Да, теперь я всё понял.
Понял каждого, кто хоть как-то пытался намёками открыть мне глаза.
***
Мама сидела на кухне и гипнотизировала чайник. С тех пор как она начала новую жизнь я не видел её плачущей, но, для справедливости, смеха я так же не слышал.
В целом она нормально справлялась, по моему мнению. Готовила, убиралась, ходила на работу и даже купила в магазине новое платье.
Но временами она словно выпадала из реальности и подолгу смотрела в одну точку. Будто спит, но с открытыми глазами.
Неслышно зайдя на кухню, чтобы не напугать её, я сел напротив.
– Привет, ма, – тихо сказал я и коснулся её руки.
– Ты голодный? На плите ужин.
– Мам, ты как?
– Всё нормально, сынок.
Когда она говорила со мной, то избегала смотреть в глаза, но сейчас наши взгляды встретились.
В её остекленевших глазах блестела боль. Я уже видел такой взгляд дважды в жизни – в каждом зеркале в течение года и когда разговаривал с Дианой.
– Мама, – вздохнул я, – не ври мне, пожалуйста.
– Владик, – её губы задрожали, и она посмотрела наверх, чтобы из глаз не покатились слёзы, – у твоего отца уже полтора года другая семья. На прошлой неделе родилась дочь.
– Вот же… – С трудом я сдержал ругательства.
– Я… Это так унизительно…
– Ты не чувствовала, что он изменяет тебе?
– Знаешь, – после недолгой паузы она продолжила, – после стольких лет брака мало на что обращаешь внимание. В глобальном мало что изменилось: он всё так же ужинал дома, по выходным просил мою фирменную куриную печёнку, каждую пятницу заезжал к моей маме и приносил воду с колодца. А любовь?.. Не думаю, что она прошла именно полтора года назад. Это происходило постепенно. Обоюдно. Всегда происходит обоюдно, пойми. Он перестал каждые 3 дня бриться, я перестала каждое утро гладить ему рубашку перед работой. Хотя на протяжении всего брака это были главные правила семейного устава – я не люблю щетину, он любит идеально выглаженные рубашки. Такие мелочи и пустяки как раз и дают первый звоночек о проходящей любви.