…Я была уверена, что спит, а иначе не дал бы обработать раны, но он НЕ СПАЛ, а цвет глаз отливал таким…бесподобно шоколадным, что так и застыла завороженная. В реальность вернул вопрос с подвохом:
– А спереди страшно, да?
– Что, прости? – переспросила, тряхнув головой и оторвавшись, наконец, от безумных глаз.
– Говорю, грудь и лицо не побоишься обработать, храбрая моя?
«Моя» – слово зацепилось в мыслях.
– А должна бояться? – медленно стала забираться на диван, вспомнив, что до сих пор расхаживаю в одном полотенце на голое тело после душа.
Проследив за шоколадным взглядом, молча, вздернула полотенце вверх, прикрыв сильнее грудь, и приблизилась. Спереди ситуация оказалась страшнее, чем на спине: местами раны были открытыми – я понимала, что по-хорошему надо зашивать, но он не позволил бы, поэтому просто обработала все, что могла, оставив лицо напоследок.
Сложнее всего оказалось с лицом, потому что эти глаза… смотрели на меня так странно, что сводило приступами желудок.
– Просил же тебя не трогать мои царапины, – вдруг произнес он, когда ватный диск прошелся по рваной ране на скуле, – Утром будут всего лишь шрамы, у волков очень быстрая регенерация…
Замерев с кровавым диском в руке, медленно провела пальцем по старым шрамам, переходя на нижнюю губу. Тело непроизвольно отреагировало на его глубокий вдох и отсутствие выдоха, заставив приблизиться еще.
– Ты меня совсем не боишься, малая?
– Боюсь, – шепнула, едва дыша.
Он вскинул бровь от удивления, ведь только что доказала обратное, наплевав на запрет и обработав кровавые раны оборотня.
– Боюсь проснуться через несколько дней в своем мире и понять, что совершила ошибку, оставив тебя здесь.
– О чем ты толкуешь? – блуждающий взгляд то и дело скользил по шее и открытым ключицам.
Спустя секунду, поймала его, зная, что глаза – самое сильное оружие, сильнее, чем гора мышц и холодная сталь.
– Ты делаешь для меня такие вещи…, – он ловил каждое мое слово, -…Которые в моем мире уже не делают и я… – выдержала паузу, – …Не хочу думать, что это последние дни…
– Не думай… – прошептал он, и приблизился.
Не ожидала – настолько приучил к постоянному оборонению, что даже мысли не допускала о том, что когда-нибудь подпустит к себе. А теперь наивно надеялась, что притянет, поцелует, скажет что-то ласковое, но он прошептал:
– Я не могу! Не могу, детка! Я не хочу переступать эту чертову грань.
– О чем ты, Лиам? Какую грань? Каждый раз, когда делаю шаг навстречу, ты опрокидываешь на меня ушат ледяной воды…
– Ты правда не понимаешь? – он откинулся на спину, и мне стало горько – я снова его потеряла, – Оденься, малая, давай поговорим.