– Потому что у них нет телефонов… – склонившись через весь стол, небрежно проинформировала я.
Подруга съежилась:
– Откуда ты его знаешь? Он не хороший?
– Я близко знакома с его братом, к несчастью… – призналась и добавила, – Твой Свэн не сравнится с ним. Он – хороший. Только жаль не человек… Ась, он – оборотень.
– Ну все, хватит! – она снова встала, собираясь уйти, напуганная моими разговорами.
– Идем со мной! – выпалила, взяв ее за руку, и безоговорочно повела в уборную.
Когда дверь за нами закрылась, не церемонясь, повернулась к ней спиной и задрала платье. На моей спине был виден четкий, свежий шрам от клыков, с виду похожий на укус собаки, но размер челюсти не соответствовал.
– Это какая же собака тебя укусила, как будто ты у нее во рту вся поместилась?! – ужаснулась Ася.
Я резко опустила платье и повернулась, глядя подруге прямо в глаза:
– Асют, это называется оборотень! Я словно на том свете побывала – видела такую нечисть, что тебе и не снилось. И сообщаю, что мы с тобой обе вляпались, солнце! Обе, понимаешь?
Я рухнула на колени прям в туалете и разрыдалась.
– Ты чего? Лили, я не понимаю ни черта, но мне страшно за тебя… Как я могу помочь, дорогая?
– Сотри мне память…– сквозь рыдания произнесла я.
После разговора с подругой легче не стало. Как только узнали, что заговорила – меня начали пытать полицейские:
«– Где была?
– С кем была?
– Почему не сообщила родным?…»
Я на все отнекивалась, заранее предупредив маму, что обо всем расскажу ей после. Подруга тоже поддержала, находясь на каждом допросе рядом.
В итоге, за неимением преступника, состава преступления и благодаря отцу – дело замяли. Во всех соцсетях и публикациях под моим фото появилась многозначительная заметка: «Найдена – ЖИВА!» и мою семью, наконец, оставили в покое.
Одна только мама беспрестанно ждала правды, а я ничего не могла придумать, чтоб ей стало спокойнее, хоть немного.
Однажды она спросила:
– Маленькая, я даже не знаю, хочу ли знать подробности, но ты просто ответь, тебя физически обижали?
– Нет, мам.
– Ты еще девочка?
– Да, мам.
– Тогда почему ты молчала так долго?
– Меня предали.
Это был короткий и очень тяжелый разговор, но после я ощутила безмерное счастье от того, что смогла ее успокоить – маме стало легче от простого знания, что с ребенком все нормально хотя бы физически.
А еще каждодневные разговоры с подругой уничтожали мою душу.
Так прошло еще две недели, в течение которых я в основном разгребала последствия своего исчезновения.
…Переехала обратно к подруге, уверив родителей, что все позади и больше в подобное не вляпаюсь, и только к концу месяца стала более или менее понимать, где я и кто. На работу не вернулась – не спеша искала новую. О личной жизни даже думать не хотелось – настолько сильно потеряла себя…