— Издеваетесь.
— Я-то? — медовым таким голосочком с парой тонн яда вперемешку. — Ну что вы. Доношу до вашего сведения, мисс Габруа, что я бы уже вышвырнул вас в окно, если бы вы вчера не воскресили Кейджа и не подсказали, в каком направлении дальше вести расследование. Но так как во всем Генеральном Штабе вы у нас единственный такой человек, понимающий, от чего пострадали жертвы внезапных смертей, то я вынужден вас оставить в своей группе стажеров. Потому что пока плохо понимаю, как искать этих самых похитителей Теней. И что это вообще такое — Тень, я тоже плохо понимаю.
— Какой у меня удивительно практичный и мудрый куратор! Одно удовольствие иметь с вами дело, господин инквизитор. Не хотелось бы вылетать в окно, тут слишком высоко. Давайте искать во всем плюсы? Вы вот зато отлично выспались! Можете меня за это даже поблагодарить.
— О, я вам благодарен, Флора. Я вам так благодарен, что даже не знаю, как выразить свои чувства, — ну вот, опять Мориса распирало от сдерживаемого хохота. — Не каждый день удается так долго и так качественно поспать.
— Ну вот, видите!.. Между, прочим, вы вчера ни слова не сказали о том, что вас рано утром надо отстегнуть. Так что какие ко мне могут быть претензии?
— Действительно, что это я? — подозрительно истерично произнес Морис. — Слушайте… Зачем вы вообще пошли в инквизицию? — спросил он, пока я возилась с застежками на его лодыжках.
— Чтобы причинять добро и наносить пользу.
Хлопнула себя по лицу, сообразив, какую чушь смолола.
— То есть… Простите, я имела в виду…
— А мне кажется, вы как раз выразились предельно честно. Пока что вы только и делаете, что причиняете добро и наносите пользу. Именно в таком порядке и таком ключе. Чего же вы замерли, мисс Габруа?
— Боюсь отвязывать ваши руки, — честно призналась я.
— Правильно, что боитесь, — елейным голосочком пропел Морис, яростно щурясь и облизывая губы кончиком языка. — Но отвязывать все равно придется. Именно вам, увы. Как я уже говорил, наручники может расстегнуть лишь тот, кто их застегнул. Так зачем же оттягивать неизбежное, милейшая?
— Дайте слово, что не причините мне вреда.
— О, не волнуйтесь, драгоценная моя. Вреда я вам не причиню. По вашему же примеру, буду только причинять добро и наносить пользу.
— Я быстро бегаю.
— Я тоже. Проверим, кто быстрее?
Я вдохнула поглубже, как перед прыжком в воду, одновременно дернула за застёжки, расслабляя их, и ломанула прочь из спальни, надеясь покинуть кабинет до того, как Морис окончательно выпутается.
Зря надеялась.
* * *
Морис догнал у двери и прижал меня к стене, жестко зафиксировав руки и навалившись всем телом так, что мне даже между ног ему было не врезать.