Пальто висело на вешалке, а я вновь умостилась на краешек кресла, стараясь держаться ровно и достойно. Если уж и падать в грязь лицом, то выглядеть надо при этом эффектно, я считаю.
— Какая у вас специализация, мисс Габруа?
— Некромантия.
Морис скептично усмехнулся и окинул меня презрительным взглядом.
— Ну и зачем мне нужен некромант в моей группе стажеров? Чем вы можете быть мне полезной? Я некромантами не занимаюсь. Не мой профиль.
Голос ироничный, ядовитый.
— Не могу знать, господин инквизитор. Полагаю, вам известно, что в тот или иной отдел направляет инквизиционная комиссия, от моего желания тут ничего не зависит, — ответила сухо, начиная раздражаться.
Я говорила правду. Я не выбирала отдел, комиссия сама, исходя из моих способностей, направляла туда, куда считала нужным. И если меня направили к этому Шморисону, то явно не просто так, верно? В любом случае, при зачислении я даже не могла никак повлиять на выбор группы стажёров.
— Да… От вашего желания тут действительно ничего не зависит, — задумчиво произнес Морис. — Зато от моего желания очень сильно зависит, захочу ли я вами заниматься… И насколько сильно захочу… И чем именно…
Он вдруг резко встряхнул головой и глянул на меня как-то зло. Голос его тоже переменился: стал холодным, жестким.
— Почему меня к тебе так тянет? — спросил он прямо, ни с того ни с сего перейдя на "ты".
Мои брови невольно поползли вверх. Я вот что должна на это ответить?
— Э… простите?..
— Невыносимо просто… Ненормально. Неестественно.
Я вздрогнула от неожиданности, когда Морис каким-то очень быстрым, плавным движением вскочил со своего места и через секунду навис надо мной, опершись руками о подлокотники кресла. В это самое кресло я вжалась спиной, тараща глаза на инквизитора и чувствуя, как стремительно пересыхает в горле.
Что-то у меня какое-то странное утро в первый день в Генеральном Штабе получается. Я, конечно, шла сюда с ожиданием бесконечного адреналина и увлекательных проблем, но я имела в виду другое!.. Говорила мне мама тщательнее формулировать свои желания…
— Чем от тебя пахнет? — спросил Морис, опасно нависнув надо мной.
— К-клубникой, — ответила, заикаясь. — Вы же сами заметили, что…
— Да дилмон с ней, с этой клубникой! — рыкнул Морис. — От тебя… от вас, дилмон вас разбери, исходит очень тонкий запах, буквально сводящий меня с ума. Что это?
— Может быть, вас настолько сильно вдохновляет клубника? — робко предположила я, судорожно соображая, что от меня хотят, и как мне сбежать. — Я, честное слово, обещаю, что сегодня же выкину этот гель для душа…