— Кто вы такой, чтобы меня попрекать, купив себе рабыню и используя женщину, как наживку, всесильный альфа?
Сейчас я четко чувствовала — истерика была неспроста. Её спровоцировали, очень тонко и умело. Истерика — тоже химическая реакция тела. Метка. Метка из клуба могла влиять на психическое состояние. Очень тонко, так, что это казалось естественным. Она просто позволяла выплеснуться наружу всей той гнили, что копилась во мне так долго бесконечными, наполненными отчаянием и борьбой за выживание днями.
— Одно мое слово — и ты узнаешь на самом деле, насколько неприятными могут быть оборотни. Ты много вообразила о себе, когда я позволил тебе более… неформальное общение. Пользуешься моим интересом? Думаешь, не найду себе… женщину посговорчивее?
Ты же мой рыцарь. Знала, что мохнатикам доверять нельзя. Знала, что характер у тебя… оборотнический. Но в полной мере ты проявил это только сейчас.
— Думаю, что буду рада, если вы исключите меня из сферы своих интересов. Я прошу простить меня за неподобающее поведение. Да, это мои мысли, но я никогда бы не высказала их в подобной форме. Прошу ещё раз — обратите внимание на метку. Она доведет нас до беды. Поторопите своего… знакомого.
— Мне… — он осекся, закрыв глаза. Сжал руки в кулаки, выдыхая. Белоснежные волосы мерцали в свете восходящего солнца, — придется проконтролировать, чтобы вы, в таком случае, не нанесли никакого ущерба мне или кому-то другому, пусть и не по своей воле, — он договаривает, уже пристально вглядываясь в странный амулет, который мне надели песчаные. Я и забыла про него — и только теперь заметила, что он выглядит слегка потускневшим.
— Братья Дарт. Похоже, вы им понравились, — удивительно, но тон оборотня резко изменился. Он не закатывал сцены ревности, не гневался, не строил никаких допущений. Похоже, он знал об амулете побольше меня.
Мою ладонь осторожно, уже куда более бережно взяли, не позволяя отстраниться.
— Я должен, похоже, извиниться. Вчера был тяжелый день, Майари, и мы оба наговорили лишнего. Я никогда бы не прибег к насилию по отношению к женщине, никогда бы не оскорбил её… — недовольно дернул уголком губ, — похоже, я слишком сильно переживал за сына. Пусть у нас с ним нет доверительных отношений, но Мир дорог мне.
— А ведете себя, словно беременная женщина, — чуть не прикусила язык. Да что же такое!
— Нелестное сравнение, — ухмыляется этот поганец мохнатый, — но я заслужил.
Мою ладонь подносят к губам и медленно, тягуче, с какой-то странной, пугающей нежностью целуют запястье.
— И не только это, — ворчу больше по привычке, — хоть и я хороша. Расслабилась. Забыла, что сейчас напоминаю больше какую-то лошадь племенную.