— К чему это?
— Брось, малыш. Нам нужно привыкнуть друг к другу.
— Ты мозгами поехала? Зачем мне привыкать к тебе?
— Сегодня, когда я увидела каким ты можешь быть обходительным и галантным — передумала. Я хочу за тебя замуж. — я зло рассмеялся.
— А мое мнение на этот счёт тебя не интересует?
— Честно? Нет.
— Моя невеста — Бьюла. Моя истинная.
— Есть способ это исправить. В твоих интересах согласится по-хорошему, тогда Бьюла уедет и главное — останется в живых.
— Она моя истинная! Как это можно исправить?
— Есть способ. Так что? По-хорошему, или по-плохому?
— Иди ты на хуй. По-хорошему, пока, прошу, — Милана нахмурились.
— Надо будет поработать над твоими манерами. И речью. Это просто ужас какой у тебя грязный язык, — она коснулась моей руки.
— Отошла от него! — Бьюла оттолкнула её, загораживая собой.
— Да что ты себе позволяешь, человечишка! — зло выплюнула Милана.
— Бьюла, не связывайся с этой сумасшедшей, — я приобнял свою ревнивицу. Мне, конечно, приятно, что она готова подраться из-за меня, но Милана все же оборотень, и может ей навредить.
Лулу и Демитрия мы не стали искать, чтобы попрощаться, пошли сразу к машине.
— Сучка, — Бьюла дергает ремень, пытаясь пристегнуться, но от резких рывков тот не поддаётся.
— Дай помогу. — пристегнул её, не удержался, поцеловал в надутые губы. — Ты такая красивая, когда злишься.
— Сэм, — она уткнулась в мою шею, жалобно простонала. — Ты же никогда не бросишь меня. Не уйдёшь к ней?
— Что за глупости?
— Она была так самоуверенна. И зря ты не дал мне выдрать пару волос этой стерве. Мне бы хоть полегчало, — я рассмеялся, заводя мотор.
Придя домой, устало упал на кровать, повернувшись на бок, смотрел, как Бьюла снимает платье и аккуратно вешает его в шкаф. Остаётся в одном черном белье. Дико сексуальном. Ставит стройную ножку на пуфик, хочет снять чулки.
— Иди ко мне, — глухо зову её. Наши глаза встречаются в зеркале. Бьюла соблазнительно улыбается, идет ко мне.
Фигурка у моей девочки что надо, дух захватывает. Но ведь дело не только в том, что она красива. Влюбился то я, когда она ещё была ребенком.
— Я сам сниму, — Бьюла ставит ногу на кровать. Раскрытая, через тонкую ткань трусиков, могу рассмотреть очертания моей девочки. Поглаживая упругую попку, целую выше колена, продвигаясь выше. Подцепив пальцами ниточки трусов, снимаю их, и раздеваюсь сам. Сидеть в брюках, становится проблематично. Налившийся кровью член, покачивается как маятник. Бьюла смотрит на него с голодным блеском в глазах. Она больше не та скромница, и это я ее раскрепостил. Всему научил.