— Эниа.
Мелодия прервалась, и девушка резко повернулась ко мне. Тишина несколько секунд и…
— Арсаюшка!!! Арсаючичик!!! Арсюсинка!!! Драгоценный! Восхитительно восторженный! Не пересказано красивый! Мучительно губительный! Мужественно лебединый! Душерастерзуюшка! Пре… пре… преочаровательный птычка!!!
Молча терплю, кривясь.
— О-о-ой!!! Погибель девичья! Замороженный, заледеневший! Принц!!! Ой-й-й!!! Беда-а-а!!! У-у у!!! Птичка счастья!!! Арсенька!!!
Молча развернулся и отошел к бару. Как только Эниа перестала меня видеть, по залу полилась тоскливая мелодия. Встал на свое место.
Через десять минут этой тоски зеленой, точнее голубой. Поинтересовался у администратора:
— Аптека рядом есть?
Мужик покосился на меня.
— Успокоительное?
— Снотворное…
— О-о-ой!!! Девочки-и-и!!! Ой! Как же эта сволытыга! Ой, пусть катится! Ой-й-й! Режь его! Режь его!!! Не уйдет!!! О-о-ой!!! Не прощу-у-у!!!
И за упокой…
— И как можно быстро действующие, — закончил я.
У мужика рядом дернулся глаз. Отправили самого быстрого из персонала. Через пятнадцать минут смешивали снотворное и воду.
— А выпьет? — с сомнением посмотрел на стакан администратор.
Дружно посмотрели в сторону фортепиано.
— Должна.
— Вы дадите, — заявил администратор.
Посмотрел на него.
— Она все равно только на вас реагирует, — оправдался тот, разводя руками.
Мда.
Взял стакан. И нехотя пошел к очередному «ой». Подойдя, замер. Персонал возле бара подбадривает. Но звать девушки все равно не хочется. Глянул на стакан в руке. И…
— Эниа, воды будешь? — спросил не менее тоскливо, чем ее мелодия.
Обрыв мелодии, резкий поворот. Молчание. И…
— О-о-ой!!! Великолепнейший! Чудовищно расчудеснейший! Молоток девичьих сердец! Ой!!! Ценитель!!! Исполнитель всех желаний!!!
— Воды будешь?! — не выдержал я, перебивая ее.
— Ой!!!
Девушка прижала ладони к груди и… заревела. Да так, что слезы в разные стороны брызнули как фонтанчики.
— Забота! Ой! Вода! Ой! Девочки!!!
— Давай ты просто выпьешь?
— Бесподобный! Волнительно сердечный! Загадочно летучий! Маняще живительный! — завывала на весь зал ресторана девушка. А потом резко, без перехода, произнесла, вставая: — Отравимся!
У меня дернулась щека.
А пока я даже не знаю то ли сдерживал ругательства, то ли слова искал. Но Эниа выхватила стакан и, смотря трагичным взглядом, проникновенно произнесла:
— Ненаглядно задушительный! Убивательно прекрасный! Умопомрачительно одуряющий! За птичку! — и залпом выпила воду.
Она выпила, опустила пустой стакан и громко всхлипнула! Потом еще раз и еще.
— Эниа, ты чего? — понимая, что лучше не спрашивать, но все же спросил.