При мысли о брате всё внутри сжимается от щемящей нежности и тоски. Брат у меня — замечательный! Даром, что младший. С пяти лет — помощник, защитник. А с четырнадцати и вовсе — мужчина в доме.
Потому что отец погиб, спасая односельчан во время наводнения. Успел спасти десять человек, а вот сам… Мама ушла следом — не выдержало сердце. Она слишком любила отца. И мы с братом остались вдвоём в целом мире. Тогда-то и открылся его талант гонщика… Его взяли в юниорскую команду. И к восемнадцати Борька уже красовался на обложках профильных изданий с кубками лучших ралли.
И вот… последняя тренировка… Глупость… Неосмотрительность…
Мотаю головой — нет-нет, лучше не думать. Не сейчас!
Кадровичка возвращается, важно проходит мимо меня, садится в кресло, удобно устраивается, что-то кликает мышкой в компьютере. Всё это — в гробовом молчании.
А мне кажется, я сейчас оглохну от того, как грохочет моё сердце.
— Подхожу? — с трудом выдавливаю из себя. Во рту пересыхает от волнения, и, кажется, что слова царапают нёбо.
Она вскидывает глаза, смотрит удивлённо, словно внезапно поняла, что в кабинете есть кто-то ещё.
— А, да, подходите, — говорит сухо и протягивает мне назад пластиковый конверт с моими документами.
Вздыхаю, чувствую, как покатывает эйфория.
Но кадровичка быстро и профессионально опускает с небес на землю:
— Зайдите к директору. Он хочет провести собеседование лично.
Собираюсь возразить, потому что директор стриптиз-клуба, наверняка, какой-нибудь бандюган с лицом, не испорченным интеллектом. Я не выношу эту категорию мужчин — как правило, наглых, самоуверенных, не знающих слова «нет».
Хотя, как показала практика, и некоторые бизнесмены не лучше. Вспоминанию о благоверном — и меня невольно передёргивает. Это год! Только год! И я ему всё отдам!
За эти три дня я взвинчена настолько, что мне только директора стрип-клуба для полного счастья не хватало! Не настроена на общение.
— А можно… — робко начинаю, всё ещё надеясь соскочить.
— Нельзя! Идите скорее! Он не любит ждать!
Остаётся только кивнуть, забрать бумаги и попяться к выходу.
— Последняя дверь справа, — несётся мне вслед.
Двери здесь действительно типичные и безликие. А ещё — скромные. На этой лишь непритязательная надпись «Приёмная».
Ещё один тренинг для придания себе же уверенности, и я распахиваю её.
Здесь за монитором снова грымза — только в этот раз моложе и красивее предыдущей. Этакая улучшенная модель. Сидит, пилит ногти. Бросив на меня равнодушный взгляд, спрашивает, растягивая гласные:
— По работе?
— Угу, — это всё, что я способна выдать сейчас.