— То-то же, — грозит тоненьким пальчиком домашний диктатор, — она может.
Я даже не сомневаюсь — с Зинаиды Сафроновны станется.
Хмыкаю и снова углубляюсь в поиски.
— Бинго! — вскрикиваю. — Стриптиз-клуб «Сладкие губки».
— Оу! — тянет Лампа. — Ты уже решила репетировать проигрыш? — она сама была рефери при нашем споре с Давлатом.
— Нет же! — злюсь. — Им просто нужен администратор!
— Ну да, ну да, а в свободное от работы время можно покрутиться на шесте…
— Зараза! — рычу, впрочем, обижаться на неё по-настоящему не могу. — Ты ещё скажи, что на его стороне!
— Я всегда ставлю на сильного противника и ещё ни разу не проиграла. Спроси у Марка.
Была бы тут подушка — запустила бы в неё, ей богу.
А сейчас просто разворачиваюсь, ухожу из роскошной столовой, где мы принимали пищу (просто есть в таких местах нельзя, кощунственно!) и иду собираться.
— Благословляю! — несётся мне вслед.
… И вот уже отдел кадров пройден, и я бегу по длинному коридору с одинаковыми дверями, прохожу в приёмную, открываю дверь в кабинет директора и… пересекаюсь взглядом с льдисто-голубыми глазами.
— Ты? — восклицаем одновременно.
Давлат встаёт из кресла и с кошечьей грацией движется в мою сторону — огромный, опасный и, кажется, очень злой.
Нависает надо мной, заставляя вжаться в стену и втянуть голову в плечи.
— Я терпел твои похождения, — рычит он, упирая руку возле моего виска, невольно кошусь на запястье, охваченное толстым ремешком умопомрачительно дорогих часов, — думал, пусть развлекается. Но это — уже за гранью, Кристин. Ты не будешь здесь работать! — заявляет резко и безапелляционно.
— Да ну, — вскидываю брови, потому что его требования будят во мне протест, — это почему же?
— Потому что ты — моя жена! — заявляет этот нахал.
— Фиктивная жена! — напоминаю я.
— Нет ничего более постоянного, чем временное, — с видом мудреца изрекает он. — Поэтому — на выход!
— И не подумаю! — выскальзываю из-под его руки и ойкаю, потому что почти налетаю на невероятно красивого блондина, который, видимо, вошёл, пока мы ссорились, и сейчас с улыбкой наблюдает за нашей… семейной ссорой, чтоб его… этого Давлата.
— Ого, какая тут у нас сладость! — говорит он, обнимая меня за талию, прикрывая глаза и втягивая носом мой запах.
Фу, как отвратительно. И его руки на моём теле — бррр…
— Ещё раз коснёшься моей жены, — Давлат тут же оказывается рядом и весьма собственнически заграбастывает меня себе, — останешься без руки, понял, Ромыч?!
Блондин вскидывает руки в примирительном жесте:
— Тихо-тихо, Дав, не кипятись. Я же не знал, что у меня появилась такая аппетитная родственница, — раздевающий взгляд бесцеремонно проходится по мне, ёжусь от омерзения и невольно льну к Давлату, прячась за внушительной фигурой мужа. — Что же ты не спешишь представить свою благоверную семье?