— Вы на остановку? — спросила Света через час.
До остановки было идти минут пятнадцать, а с Дашкой и все двадцать. Но обычно, если погода позволяла, мы топали с удовольствием — ребёнок потом лучше спал. Но сегодня… Странный мужчина с дорогими часами, мужчина, которому не было места здесь, до сих пор не ушёл. К огромной радости Светы он, сбросив пальто, помогал ей удерживать Платона, пока она перебинтовывала ему заднюю лапу. Платон был огромной собакой неясной породы, с огромным же умом, но уколов боялся жутко, и всех подозревал в желании их ему сделать, пытался убежать, и помощь была кстати. А я стояла за его спиной, смотрела, как вздуваются от усилий мышцы на его руках и думала — неспроста все это. А ещё — от прошлого не убежишь.
— На такси, — ответила я.
Я боялась идти в потемках, которые уже упали на город, зная, что где-то рядом темнота прячет этого мужчину с жуткими ледяными глазами. Открыла кошелёк, высчитывая, сколько денег осталось, дотяну ли до зарплаты. Я изо всех сил старалась, чтобы никто не подумал, насколько нам с Дашей было туго выживать, но на деле все было очень печально. Мой нервный осмотр кошелька не ушёл от внимания Светы.
— Занять до зарплаты?
— Нет, не нужно. Дашка, пойдём, скоро такси приедет.
На мужчину я не смотрю. Помогаю Даше просунуть руки в рукава замотать шарф. Варежки, которые все это время были на батарее, так и не высохли, хорошо, что мы на такси…
— Давайте я довезу вас до дома, — снова раздался хрипловатый мужской голос.
Я подняла глаза. Посмотрела на него. И его взгляд…он смотрел на меня, как на грязь, налипшую по какому то недоразумению на его дорогой ботинок. Как на ничтожество. Так смотрел, что я на мгновение задохнулась от обиды — какое он имеет право судить меня? Презирать меня? Никакого!
— Мы справимся сами, — отрезала я, засунув свое негодование поглубже.
Быть незаметной — мой девиз. Схватила Дашку за руку, и на улицу скорее, к уже ожидающему такси. Уже дома — закрыться на все замки. Тут безопасно, сказала я сама себе. Это наш с Дашей мирок. Никому в него ходу нет. Никаким злодеям.
— Грустно стало без котят, — опечалилось моё солнышко. — Хотя бы какао налей.
Я поневоле улыбнулась. А ночью Дашка пришла спать ко мне, вместе с подушкой и одеялом своим, и я трусливо ей обрадовалась, — никак не могла уснуть. Она свернулась рядом клубком, как котенок, сразу засопела.
— У меня нет кроме тебя никого, — шёпотом сказала я.
— Я знаю, — сонно пробормотала Дашка, погладила мою руку и уснула.
Я перевела взгляд с детской макушки на окно. Оно было зашторено лёгкими занавесками, снаружи фонарь, и свет его падает на стены ажурной сеткой. Мирная картина, привычная. Но сегодня — все тревожно. Слушаю дыхание спящего ребёнка, и вдруг чётко понимаю — он рядом. Тот мужчина. Сидит на парковке, в своём большом автомобиле, смотрит на мои окна. Или даже…стоит молча за дверью, и прислушивается, словно тоже хочет услышать сонное Дашкино дыхание.