Тётя, раскрыв рот смотрела на мою прозрачную подругу.
Я кинула к Лисаве, загораживая собой.
И только дракон оставался спокойным:
— Так вот ты какая Лисава, — задумчиво пробормотал он.
Лучше б молчал!
Тётя закрыла рот, вдохнула поглубже и завизжала еще пуще прежнего. Да так, что хрустальные подсвечники жалобно зазвенели.
— Тётя! — попыталась я решить проблему.
Но меня не слышали. У тётушки была истерика. Тётушка визжала.
Все решил как всегда ледяной. Молнией метнувшись к леди Ребекке, он обхватил ее за плечи и чуть встряхнул. Ледяной ветер пронесся по гостиной, вымораживая комнату. Но леди не затыкалась.
Нахмурился.
Что-то прошипел. Едва уловимое движение. И тётушка обмякла в его руках. Дракон подхватил леди и осторожно уложил на диван. Даже подушечку под голову подложил. И тут же отстранился на несколько шагов.
— Придется применить магическое стирание памяти.
Что?
— Нужно согласие кого-то из родственников, — и посмотрел на меня.
Вообще-то я против. И…
— Анабель, она видела леди Лисаву в ледяном виде. Уверена, что твоя тётя удержит язык за зубами и никак не навредит ни себе, ни тебе, ни твоей подруги? — строже, но терпеливо произнес ледяной.
Сжала зубы. Ну, не могла я дать на такое согласие! Не могла!
— Анабель!
Зажмурилась. Мою ладонь обхватила прохладная и чуть дрожащая ладонь Лисавы. Кажется, подругу и вовсе била крупная дрожь.
В гостиную забежал пушистик. Оглядевшись, подошел и плюхнулся рядом, недоуменно морща нос. А после слов дракона и вовсе привалился теплым, мягким боком.
— Ана, — более мягко сообщил дракон. — Она только забудет о произошедшим этой ночью. Не более.
Я все еще молчала. Все понимаю! И правильность, и необходимость. Но не могла. До внезапно появившихся в глазах слезах не могла. Неправильно это, нехорошо.
— Ана, — тяжело вздохнул дракон. — Понимаешь, что это даже не наши, а ваши законы. Следует вызвать королевских магов. Они проведут стирку. Это ваш закон. Если есть опасность раскрытия государственной тай…
Замолчал. Не договорил.
А я молча смотрела на Ириара. Молча, сжимая холодную ладонь подруги.
Она моя тётя. Она человек. Живое существо! Как можно кого-то лишать памяти без его позволения?! Да бывают случаи, когда это необходимо. Но сейчас… Ведь можно так не делать?!
Ледяной несколько секунд смотрел в мои умоляющие глаза. По его лицу мелькнуло странное выражение. Мелькнуло и пропало. Ириар резко выдохнул, отвернулся и хрипло сказал:
— Хорошо. Воспоминания я ей оставлю. Она все будет помнить. Но приглушу их, чтобы для нее они остались незначительным событием.
Я судорожно вздохнула и с чувством выдохнула: