Дракон молчал.
Наконец тихое поскрипывание снега. Хотя я точно знаю, что ледяные могут ходить беззвучно!
— Анабель… Ана, — едва слышно выдохнули очень близко.
И теплые ладони опустились на плечи. Чуть сжали. Дракон вздохнул, обдавая теплым дыханием висок.
Меня мягко развернулись. Но я упрямо смотрю на пуговицы новой рубашки. Уже успел одеться.
Помолчали.
— Прости…
Вскинула голову. Зеленые глаза мерцали, отражая звездное небо. И тут пошел снег. Пушистый. Крупными хлопьями. Мягкий.
— Это вы сейчас злитесь? — вдруг спросила я.
А дракон неожиданно склонился и прислонился лбом к моему лбу. Постоял. А потом признался:
— Нет. Это мне сейчас хорошо.
Мерцающие зеленые глаза были так близко…
Нежный снег падал вокруг…
Теплые ладони на плечах…
И…
Недовольно-сердитое рычание сбоку.
Дракон на миг прикрыл глаза. С красивых губ сорвался едва слышный смешок. Раздался рассерженное гавканье. Чуть повернув голову, заметила пушистика. Как он выбрался из дома?
Щенок угрожающе оскалил все свои острые зубы на дракона, порыкивая. Но поняв, что дракон не реагирует, метнулся вперед. Пропихнувшись между нами и отталкивая лапами и всем телом дракона, уселся, сердито сопя.
Ледяной отстранился, опустил руки и отошел. Кивнул на прощание и исчез в белой вспышке кольца.
Я задумчиво посмотрела на снег. Это сейчас что было, а?
— Ты откуда здесь? — обратилась к щенку.
Тот, проигнорировав вопрос, встал, рыкнул и… кивнул на двери? Но тут же затряс башкой, почесал за ухом и уставился на меня.
Пока открывала двери и поднималась к себе, все казалось, что щенок принюхивается ко мне и выглядит обеспокоенным. А еще пушистик оказался перепачкан в чернилах, в комнате были неумело затерты чернильные пятна и исчезла значительная пачка бумаги.
Ириар
Зеркально-серебристые крылья блеснули в лунном свете. Едва слышный хлопок. Мелкие снежинки взметнулись в воздух, брызнув радужным сиянием. И ноги коснулись заснеженной крыши.
Замер.
И стремительно направился к замершим изваяниями ледяным скульптурам. Притворщики. Под ногами скрипел снег. Но мужчине было все равно. Сорваться с крыши ему не грозило. Не дракону. И тем более не ледяному дракону.
Остановился и внимательно оглядел безжизненный лёд. Хмыкнул.
— Я, кажется, запретил тут проводить сборы, — ни к кому не обращаясь, негромко произнес.
Не отозвались.
Но тут послышался тихий треск. Взглянул на гордо застывшего ледяного льва. И меланхолично:
— Обвалится, снова будешь восстанавливать. В четвертый раз.
В прозрачных глазах вспыхнул алый огонь. Ледяной лев дернул крыльями, встряхнулся и недовольно отсел. На всякий случай.