Этот, справа, с полуоторванным ухом, любит выводить противника из себя. Наворачивать серию пустых ударов. И наносить решающий в самый неожиданный момент. Тот, кто рядом с ним, смотрит, как бык, исподлобья, изматывает противника, как в танце. Бьет в неожиданный момент. Но сокрушительно. Серьезно. И добивает. когда у того больше нет сил.
Тот, что с другой стороны, бьет сразу. Наповал. И добивает серией четких мощных ударов. Не разменивается.
Остальных только придется изучить. По ходу дела.
А толпа уже озверела.
От дурного секса, что витает в воздухе. От полуголых баб, что разносят напитки и обслуживают прямо здесь же, за столами, опустившись на колени.
От смрада крови и смерти, которой пропитан здесь каждый уголок.
От собственной дикой ярости, которую больше некуда выплеснуть!
— Демон! Демон! Демон!
— Ну ты где? Или тебя на самом деле и нет? Иди прячешься, поджав хвост от страха?
Толпа беснуется.
Даже не смотрю на Анхеля.
Сбрасываю футболку и просто вбегаю на ринг.
Я не отрабатывал ни хрена. Ни одного удара. Никому даже в голову не приходило меня чему-то учить.
Ноздри раздувались, пока смотрел на бои. Челюсти сжимались со страшной силой.
Здесь всем плевать. Здесь смерть правит свой бал и собирает свою дань. Смерть и грубая сила.
И та же ненависть. Что провела меня через пустыню, должна и здесь дать мне сил! Дать мне выстоять! А ее у меня…
Через край. За край и даже больше!
Вой толпы оглушает, когда выхожу на ринг.
Ведущий, больше похожий на бордельного зазывалу, громко орет какую-то хрень о непобедимом демоне, которого не могла сожрать даже пустыня.
Но мне плевать на все эти заманухи.
Я не собираюсь, как хотел Анхель, корчиться в ужимках дешевого клоуна.
Играть мускулами или рычать прямо в зал, делая страшную рожу.
Так же, как и отказался от какой-то тряпки, изрисованной какими-то мистическими пентограмамми, то ли еще какой хренью.
Весь этот цирк мне на хрен не нужен.
Десять бойцов. Все десять тут же расступаются.
Берут меня в кольцо.
Неожиданно, пока ведущий что-то еще орет в толпу, бросается первый. Совсем как стервятник в пустыне. Как голодный, жадный до крови пес. С глухим злобным рычанием полным ненависти.
И за ним тут же, как по команде, все остальные. Со всех сторон.
Их рев перебивает только лязг цепей на их надувшихся шеях.
Да. Я один здесь без цепи. Единственный свободный.
— Демон! Убить Демона!
Ревет толпа, а я ухмыляюсь, тут же отправляя первого, что бросился, к дальнему краю ринга. Одним четким ударом. Уродуя его оскал выбитыми зубами и пеной крови, что тут же выступает.
Выстоять против десятерых нереально. Это невозможно для человека. Тут Анхель прав. И верно все рассчитал.