Трубка помолчала, где-то зашелестели бумаги, щёлкнули клавиши клавиатуры, и сердитый голос ответил почему-то по-английски: – Ты меня прямо испугал, сын, на какое-то мгновение я вообразил, уж не возложишь ли ты на меня ответственность за какой-нибудь казус с несовершеннолетием. Расслабься, ей недавно исполнилось двадцать четыре.
По зелёной половине Лента распространилось умиротворение, но синяя не успокоилась ни на секунду: – США свернули военное присутствие на Филиппинах гораздо раньше. Это не оригинальный паспорт. Прикрытие.
– Не удивлюсь. К этому документу у нас с самого начала были вопросы.
– Если их больше нет, может, расскажешь?
Трубка снова помолчала, но сдалась: – Могу. Только обещай отнестись к этому спокойно.
Лент промолчал. Трубка вздохнула.
– Её паспорт по нашим каналам не проходит. Он – своего рода шедевр. Причём, русской работы. Разведывательное управление. То есть ты прав – это прикрытие, но не тёмного долголетия, а чего-то другого.
Синее сердце Лента застучало быстрее, подкачивая крови в мозг, для дальнейшего анализа. Для него не было секретом, что спецслужбы имеют своеобразные квоты на паспорта разных стран, всё легально, всё прозрачно, всё «по любви». Но молоденьким танцовщицам из «Лидо» таких привилегий не полагается. Лент мало что сейчас понимал, но почему-то задумался над тем, не слишком ли наигранно звучал её акцент, когда она пыталась говорить по-русски, и не слишком ли нарочито вытягивались в трубочку её губы. Он спросил её, говорит ли она по-русски, и она ответила «совсем неплохо». Почему же он решил тогда, что она пошутила? И широкая улыбка пограничника в Шереметьево: «Добро пожаловать!»…
– Ты намеренно проводил Лысу Гору по-русски, отец?
– Допустим.
И допускать нечего. Мину проверяли на вшивость. А на тот случай, если «лунным жуком» окажется именно она, ей сдали еле живого Карла, предварительно вдоволь повосхищавшись его несуществующей силой, и какого-то красного Вальдемара, наверняка настолько же бесполезного, а ещё устроили цирк с бизонами в Альберте… Но Мина светлая! А кто сказал, что Демона должна призывать тёмная? Может, для возрождения утерянного рода достаточно любой женщины. Чёрт!
Он отматывал время назад и не мог понять, где было тонко настолько, чтобы порваться. Мыслеформ не самый безгрешный способ передачи информации, но Лент рассматривал его в совокупности со своим врождённым даром. Мина всегда говорила правду. И имя своё ему сказала, и про Филиппины… А про возраст он её не спрашивал. Неужели ей скоро пятьдесят? Анна, к слову, к пятидесяти выглядела немногим старше. Допустим, Анну поддерживала Алевтина. Но и Мина была не одна, у неё тоже была подмога – Додо! Кстати, о Додо… Если в Париже шалила не она, то почему сбежала? Он прокрутил в уме историю с её исчезновением и не нашёл подвоха. Мина говорила правду. Подруга была, и она пропала.