— Это я все понимаю, — киваю Глебу. — Но пока их не посадили, охрану не снимать.
— Мрази… — в который раз кривится начальник безопасности. — Я бы их сам лучше… — сверкает глазами.
— Отставить, — шикаю на него. — Ни к чему марать руки там, где можно навести порядок чужими, к тому же более заинтересованными.
— Все понял…
Жмём с Глебом друг другу руки, и он выходит за дверь кабинета.
Я возвращаюсь к дивану, на котором сопит Аня.
Присаживаюсь на корточки возле изголовья и несколько минут просто рассматриваю нежное девичье личико.
Хочется трогать. Так сильно, что аж руки чешутся. Прядку волос со щёчки убрать, по нежной скуле погладить, по плечику, с которого так эротично упала вниз лямка сарафана… Острые ключицы, тонкие запястья… Распухшие от слез губки.
Прикрываю глаза, отрезая от себя совершенную картинку.
В груди начинает слишком сильно пульсировать, и я хмурюсь. Потому что мне совершенно не нравятся те оттенки эмоций, которые я испытываю к спящей под моим пиджаком молодой женщине.
Беспокойство, нежность, восхищение какими-то мелочами… И если последнее можно было бы списать на мой извращённый фетишизм, то что делать со всем остальным?
Это необычно, непонятно и очень хреново…
Смотрю на часы, и понимаю, что если хочу сегодня выспаться хотя бы немного, нужно будить Аню и ехать домой.
Домой… с ней.
Сердце делает ещё одно сильное биение, перекачивая кровь из головы в пах с такой интенсивностью, что первая начинает кружиться.
Идея просто жесть какая гиблая. Это обман. А я нихрена не герой, а подонок, манипулятор и сволочь. Девочка не должна мне ни копейки. Но я не могу отпустить ее, не попробовав. Хочется. Ещё сильнее, чем год назад.
Потому что терпеть дальше долбанные сны с ее участием, а потом чувствовать привкус разочарования, пытаясь воплотить их с другой женщиной, чтобы хоть немного отпустило — вот это настоящее извращение. И в нем я уже достаточно далеко зашёл.
Это как незакрытый гештальт…
— Просыпайся… — я разрешаю себе дотронуться до оголенного плеча и тут же отдёргиваю руку.
Потому что место контакта с ее кожей пульсирует, как ожог.
— Я заснула… — она открывает глаза и виновато хлопает ресницами. Резко подскакивает в положение сидя и косится на мой пиджак, который укрывает ее ноги.
— Поехали домой, Аня, — говорю ей строгим голосом.
— Домой? — переспрашивает недоверчиво и явно недопонимая, что я имею ввиду.
— Да, — киваю, забирая свой пиджак. — Ко мне домой. Ты теперь моя собственность. Забыла?
Ее щёчки вспыхивают алым.
— А что вы решили с деньгами? — спрашивает вибрирующим голосом. — Все… получилось?