Я подумала, что, если я заявлюсь к мегере с просьбой всё же проверить камеры, она посчитает меня наркоманкой и это будет ещё хуже. Только наркоманы или алкоголики испытывают провалы в памяти. Боже, это был бы тот ещё стыд!
Вообще, действительно ли я хочу узнать правду?
А может оставить всё так, как есть?
Вдруг правда может меня шокировать…
Может оно и к лучшему, что мой организм сам решил избавиться от этой грязи.
Дальше понеслась моя проклятая рутина. Я была практически на нуле, нужно оплатить маме лекарства, заплатить за квартиру, которую мы снимаем у ворчливой бабульки, найти новую работу.
Паулина поступила со мной жестоко. Зная, в какой ситуации я нахожусь, она оставила меня без зарплаты в этом месяце, пришлось брать часть денег из шкатулки, в которую я складывала деньги маме на операцию.
Господи.
Этот ад никогда не кончится!
После того, как я вернулась домой из хосписа, где проведала маму, я рухнула на пол в прихожей и прорыдала наверно часа два. Потом уснула. Выбилась из сил и уснула прямо там на полу, свернувшись калачиком.
* * *
Мои проблемы ни черта не заканчиваются.
Они только начинаются.
Я поняла это, когда месячные не пришли в срок.
Когда меня начало тошнит по утрам и постоянно хотелось спать.
Я вспомнила, что хотела пойти к гинекологу, плохо, что раньше этого не сделала. Замоталась, утонув в своих проблемах.
Записалась на приём к нашему участковому и вошла в кабинет, когда меня вызвали.
— Воронцова? Проходите!
Вошла внутрь небольшого светлого помещения как на каторгу.
Нина Сергеевна встретила меня стандартным допросом.
— Месячные когда были в последний раз?
— Д-давно, — прижимая сумочку к груди, мяукнула я.
— Половой жизнью живёте?
— Нет. То есть да!
Она подняла на меня глаза, окатив недовольным взглядом.
— Так да или нет?
— Был. Один раз. Но я не уверена… Не помню.
В общем я конкретно так запаниковала, что начала нести разную чушь. Так что в её глазах я выглядела самой настоящей проституткой.
— Ну понятно! Ложитесь на кушетку, сейчас посмотрим.
Когда я раздевалась, вся дрожала, хотя в кабинете было даже душновато. Устроившись на смотровом кресле, попыталась расслабиться.
Нина Сергеевна натянула на руки перчатки и принялась за дело.
— Так… Ну матка явно увеличена…
Я зажмурила глаза, слушая удары собственного сердца где-то в ушах. Она вынесла мне приговор.
— Ну что ж, Мила, поздравляю! Вы беременны!
— Ч-ч-ч-чего?!
— Поднимайтесь, одевайтесь, — вякнула она, выбрасывая в урну перчатки. Вернулась на своё рабочее место и принялась заполнять бумаги.
Я, пребывая в какой-то жуткой фрустрации, одевшись, со стеклянным лицом села напротив неё, сжав руки в кулачки.