— Расклад такой. Выбор за тобой. Твоя беременность — тайна. Привлечешь слишком много внимания к себе и враги Ивана прознают.
Врач говорит жестко, голос ровный, дающий понять, что меня предупреждают, а не запугивают, смотрит прямо мне в глаза, доносит смысл сказанных слов.
Сердце больно заходится, слезы текут, пока Цукерберг по-отечески проводит по моим волосам…
— Ребенок… я его чувствую… — проговариваю и губы дрожат в рыдании, — когда Иван шел туда, почувствовала сильную пульсацию, как сейчас. Мой сын дает понять, что я должна быть сильной, ради нас…
Улыбается грустно, но кивает.
— Не все объяснимо наукой, если ты так чувствуешь… Иван никогда не ошибался, Аврора. Я его много лет знаю. Будь сильной, девочка, не все в руках человека… Тебе есть ради кого жить и тебе есть ради чего бороться. Ты ведь носишь наследника империи…
Смотрит многозначительно.
— Твое дитя — кровный наследник Ивана Каца. Ты должна быть сильной ради него…
Цукерберг замолкает.
Сейчас в эту секунду боль, что пульсирует во всем теле, отпускает.
Сильные объятия, горячие поцелуи и слова Ивана как наяву:
Полюбил тебя. Все сделаю для вас с сыном. Ты моим сердцем стала, Рори. А я думал, что его у меня нет и быть не может…
По щекам текут слезы. Воспоминания становятся и спасением, и страшной мукой.
— Что ты решила?
— Я справлюсь, Авраам. Не нужно ничего. Мне есть ради кого жить и бороться. Мою тайну не узнают…
Цукерберг уходит.
— Малыш, мы справимся…
В который раз по кругу повторяю одну и ту же фразу.
Авраам возвращается спустя время с результатами анализов.
— Показатели в норме, Рора. Я могу тебя отпустить.
— Хочу домой… Ненавижу больницы. Со мной все хорошо…
Отвечаю, а в душе боль, потому что ничего хорошего уже не будет, потому что Ивана в моей жизни нет.
Врач кивает, удаляется молча, а я сижу на постели и смотрю в сторону окна, там раскинут вечерний город, суматоха, беготня, все такое далекое.
Я готова. Застываю в ожидании. Нужно ехать, знаю, но…
Мысли текут, а потом…
Потом…
Дверь открывается. В палату заходит мужчина. Огромный, мощный. Дикарь под личиной цивильности. Раскосые глаза, тигриные, злые, смотрят пристально, остро. На лице ни тени чувств. Ни тени эмоций.
Палач, пришедший линчевать.
Зверя выпустили словно. Дверь за ним открыта и там стоит целый взвод головорезов. Охрана, наверное.
Король пал, на его место пришел новый…
Тот, кто всегда ступал вровень. Кто знает мою с Иваном тайну, кто был допущен до таинства венчания.
Единственный, кто способен взять бремя власти в свои руки.
Смотрит прямо мне в глаза.
— Ну что, кукла, время сменить хозяина пришло.