Я ощущаю себя перышком, которое закрутил шторм, и у этой стихии есть имя.
Иван Кац.
— Колдунья. Что ты со мной делаешь?! У меня от тебя крышу рвет…
Горячечный шепот в самые губы. Слушать меня мужчина не будет. Все попытки проваливаются с треском.
Да и сама не могу уже соображать под его напором.
Меня завертело в ощущениях. Его руки обжигают спину. Шершавые, крупные и мозолистые пальцы впиваются в кожу до синяков. И тем не менее, на подсознательном уровне отмечаю грубость этих рук и в то же время невероятную мягкость прикосновения.
С этим мужчиной все у меня впервые…
Буря эмоций.
Еще никогда и никто не заходил так далеко. Да, меня зажимали несколько раз, да, я целовалась и даже на заднем сиденье машины один неудачный ухажер решил зайти дальше, чем следовало, за что и огреб по лицу.
Многое было, многим приходилось ставить жесткие рамки. Всегда справлялась. А сейчас не могу…
Не могу!
Эта последняя мысль вылетает и испаряется под натиском жестких губ.
И пусть я боюсь его, но тело горит от ласк, от желания, которое вспыхивает на лице моего мучителя, стоит ему на меня посмотреть, и проносится гримасой боли.
Я дрожу. Ощущаю силу этой руки, сейчас расслабленно лежащей на моем затылке, почувствовала грубость, когда спустил ладонь и прихватил сзади шею. В этот момент пальцы сильнее надавили, давая прочувствовать всю скрытую мощь.
Кожа пульсирует в месте соприкосновения.
Прижимает меня к себе, приподнимает, заставляет обвить ногами торс и почувствовать бугор в брюках.
Это ощущение отрезвляет, и я впервые шепчу имя мужчины, желая прийти в себя и его привести в чувства:
— Иван…
Вскидывает голову, смотрит мне в глаза с бешенством.
— Повтори.
— Что?
— Имя мое. Еще раз.
Руки сжимает на моих бедрах, смотрит с таким неистовством. В этом взгляде смешиваются безумное желание и дикая ненависть.
— Иван… — выдохом.
Прикрывает веки на секунду, скрывает от меня свои необычные, страшные светлые глаза и вспарывает мое сознание своим обещанием-угрозой, которое выполнит:
— Завела ты меня, кукла. Мое имя кричать будешь. Сыграешь роль трепетной девочки до конца…
Не дает продохнуть, я тону, иду на дно.
— Какая же ты… — сильный акцент и хриплый возбужденный голос, и еще одно слово, которое чертов русский буквально рычит. Не могу разобрать. Целует меня все яростнее, жестоко нападает. У меня уже губы горят, пьянею от него.
В какой-то момент нахожу себя лежащей на постели, пытаюсь приподняться, но Кровавый пригвождает меня своим весом к кровати.
Касается меня везде, рисует узоры, прикусываю губу, чтобы не позволить стону сорваться.