— Простите. Я вас не заметила.
Хочу обойти, но мне не остается места для маневра.
Брюнет смотрит цепко, не отвечает. Рассматривает меня слегка прищурившись, а у меня от страха и ужасного аромата его туалетной воды все начинает плыть перед глазами.
Только это не мешает, чтобы частички его образа откладывались в сознании.
Он словно темная противоположность Ивана, лощеный мужчина с зачесанными назад черными волосами и сухим лицом. Нос слегка горбат, губы полные, но в их уголках прячется презрение ко всему живому. Волосы блестят настолько сильно, что становится понятно, что причесывается он с гелем и я бы улыбнулась стремлению мужчины следовать тенденциям моды, если бы он не выглядел столь пугающе…
Дорогой дизайнерский костюм сидит на нем как влитой, без единой складки. Словно вот он нигде ни разу не присел.
Весь образ педантичен до стерильности. Людям хоть немного свойственна небрежность. Здесь ее и в помине нет.
Словно глянец, а не живой человек.
— Какая аппетитная киса тут разгуливает.
Говорит с акцентом. Легким, незначительным, но я улавливаю.
Вскидывает черную бровь и острый взгляд проходится по моей фигуре оценивающие.
— Я спешу.
Хочу обойти преградившего дорогу типа, но он делает шаг и снова оказывается передо мной.
— Кисуня… Куда-то спешишь? Перышки, смотрю, сильно помяли…
От желания залепить уроду пощечину руку жжет. Набираю воздух, чтобы послать мерзавца.
Прищуривает карие глаза, в которых загораются опасные огни.
— Смотрю, Иван не сильно зверствовал. Мне не нравится твой взгляд, киса.
На наглом лице проявляется нечто наподобие ухмылки, от которой меня передергивает. Ничто не выдает человека так, как его умение улыбаться…
Здесь и сейчас меня просто обливают в едком потоке превосходства напополам с презрением, припорошенным похотью.
— Вы ведете себя омерзительно. Пропустите!
— Занятно. Совсем спесь не сбил.
От оскорбительного тона в моих венах вспыхивает адреналин, он проносится огнем и заставляет все тело гореть от кончиков пальцев до концов волос.
Негодование и обида жгут внутренности, разъедают раны, которые слишком свежи…
Сдерживаюсь, чтобы не сорваться, и замечаю, как мужчина улыбается еще шире.
Ему нравится провоцировать. Оскорблять. Причинять боль, выводить на эмоции.
Собираюсь и загоняю все лишние чувства глубоко внутрь себя. Ловлю обескураженный взгляд и поднимаю подбородок.
— Иван Кац меня отпустил. Отойдите, иначе я обращусь за помощью к хозяину дома.
По лицу мерзопакостного незнакомца проходит тень, а в глазах непонятного грязного оттенка улавливаю яркую вспышку недовольства.