— О, нет. Да что б ты сказал! — в сердцах восклицаю я, ринувшись в дальний угол, где маячит родная рыжая шевелюра и её любимый полосатый свитер.
— Объясни! — его пальцы, впившиеся мне в плечо, заставили меня остановиться. Приказной тон, властный и требовательный взгляд.
— Тайвин, я хочу попросить тебя кое о чём, это важно. Попросить по-человечески, — с моей стороны это был чисто импульсивный жест — я приложила свои ладони к его груди, удерживая своим умоляющим взглядом взгляд этих внимательных карих глаз. — Здесь моя мама. Её нужно отсюда немедленно забрать и отвезти домой, иначе мне снова придётся вызывать доктора. У неё непереносимость, ей нельзя пить, но …она … она слабая…
— Что ж, выводи её. Мне здесь всё равно не нравится, — кивнул он.
— Мам, — потрясла я её за плечо. — Мам, пойдём со мной. Ты нужна мне дома, пожалуйста. Посмотри на меня, мам! — я испугалась, что возможно, я уже опоздала.
— О, моя Дженни! Вот так сюрприз! Моё золотце! Присаживайся к нам! — глаза мамы уже взбудоражено блестят, и эта дурацкая улыбка. Признаться честно, мне неудобно, даже стыдно перед Тайвином. Мне не хочется выглядеть такой жалкой.
— Мэм, вы пойдёте с нами! — вдруг скомандовал он, беря мою маму под локоть. — А вы, господа, захлопнете пасть и будете сидеть тихо, если не хотите, чтобы вашу забегаловку закрыли на хрен! Я два раза не повторяю! — о, да, он умел давить голосом и взглядом, подчиняя себе людей. Поэтому моя мама, послушно сжавшись, пошатываясь пошла к выходу. Где Тайвин снова взяв её под локоть, потащил к машине. Сев на переднее сидение, я назвала адрес и почему все десять минут пока мы ехали, сидела с опущенной головой. Неловкость усилилась, когда мы остановились рядом с нашим домом.
— Я … мне нужно уложить её в постель.
— Я подожду, — спокойно отвечает он, упрямо не видя причины расстаться. — На кухне. Ты ведь пригласишь меня войти?
Он действительно ждал меня на нашей маленькой кухоньке, глядя в окно, не решаясь присесть.
— Чаю? — неуверенно произношу я, застыв на пороге. Тайвин кивает и я иду ставить чайник. — Она не всегда была такой. После того, как погиб мой отец, работавший на Рубена Таджи, нашего мэра, мама просто сломалась. …Видно, не так ты себе представлял свою игру?
Меня удивило, как он посмотрел на меня. Долгим задумчивым взглядом, без капли заносчивости, без тени иронии. Будто в действительности зная, что я чувствую на самом деле.
— У каждой игры своя история. Её нельзя запланировать. В этом и прелесть. Значит, встретим рассвет на твоей кухне. Жаль, что он наступит так скоро, — Тайвин уселся к окну. И на любимом месте Джека он смотрится куда эффектнее. — Чему ты улыбаешься, Дженни?