Она кивает, а в это время Элли выходит вперед.
— Пожалуйста, — обращается она к Кэроку. — Вы не знаете, где мы можем найти немного воды?
Айви напрягается рядом со мной, и я смотрю на нее, но она смотрит на Кэрока, на лице которого странная улыбка.
Он качает головой, и Элли хмурится.
При мысли о воде у меня дрожат руки от жажды. Мой язык все время прилипает к небу, и у меня такая головная боль, которая возникает только от обезвоживания.
— О Боже! — кричит Зои. Я оборачиваюсь, спотыкаясь, когда три гиганта внезапно выпрыгивают из кустов, где они, должно быть, прятались. Они ревут, атакуя вуальди, и у меня отвисает челюсть, когда я смотрю на них.
Айви протягивает руку и тянет Зои к нам, когда мы отодвигаемся еще дальше. Мужчины огромные — как минимум два метра ростом. На одном из них порванная рубашка, и его плечо и грудь дают понять, что, хотя мужчины, безусловно, мужчины, их никогда нельзя было бы даже ошибочно принять за людей.
«Чешуя, — отстраненно думаю я, глядя на сине-зеленый узор на его коже. — Я почти уверена, что это чешуя».
У всех у них волосы длиннее, чем я привыкла видеть на Земле, и, что более важно, у них у всех огромные мечи. Вуалди издают пронзительное рычание, немедленно окружив их.
Один из громил смеется, обнажая зубы, когда вуальди обнажают свои мечи.
Голова Кэрока падает на землю.
Это происходит так быстро, что я почти не замечаю, как один из огромных мужчин молниеносно рубит мечом.
Я наклоняюсь и меня тошнит, мои глаза слезятся, когда я давлюсь тем немногим, что осталось в моем желудке. Я поднимаю голову, и из моего горла вырывается крик, когда жесткая рука обхватывает меня за талию и тянет назад.
Я вскидываю локти, но кто-то поднимает меня. Рука желтая. Желтая, как у вуальди, которые только что вели нас в безопасное место. Рука сжимается вокруг моей талии, как тиски, и как бы отчаянно я ни вцеплялась в нее, она не сдвигается.
Эти вуальди спасают нас от битвы? Если так, то почему они не помогли и другим женщинам?
Когда я была моложе, у меня случались приступы паники. Я шла на занятия танцами или ехала в автобусе, и вдруг я была уверена, что умру — прямо сейчас, в этот момент.
Врачи называют это предчувствием неминуемой гибели. Все, что я знаю, это то, что нет ничего хуже, чем внезапно почувствовать, что что-то очень, очень не так.
Это то же самое чувство. Я знаю с полной уверенностью, что произойдет что-то ужасное. И я чертовски уверена, что не должна быть отделена от других женщин.
— Помогите! — кричу я, поднимая голову. Краем глаза я замечаю рыжие волосы Айви. Скольких из нас похитили?