– Я не смогу. Только не к нему!
Эзра ничего не ответила мне и тут только я ощутила, насколько напряжены ее плечи, за которые я судорожно цеплялась пальцами. Тряхнув волосами, словно сбрасывая то наваждение, которое укутало меня при виде Дамиана, я перевела взгляд на Сайфера и поняла, почему так напряжена Эзра. Абсолютная власть, сила и могущество – он был воплощением их, не иначе. Высокий, черноволосый коракс лет тридцати пяти – сорока, был словно вылеплен из сдержанной, холодной, расчетливой неземной субстанции, по-другому я не могла сказать. Спокойный взгляд более светлых, нежели у Дамиана, глаз, будто видел насквозь всех и вся вокруг, широкие черные брови словно никогда не меняли своего строго нахмуренного изгиба, а плотно сжатые во властную полуулыбку губы едва ли могли улыбаться для того, чтобы выказать кому-то какие-то приятные эмоции, нет, этот мужчина явно был не из тех, кто показывал хоть каплю тепла. Это было видно даже из того, как его довольно-таки молоденькая спутница то и дело с улыбкой что-то говорила ему, едва не заглядывая ему в глаза, явно пытаясь ненавязчиво выпросить хоть каплю одобрения или внимания к себе, мужчина же в ответ лишь бегло бросал на нее непрошибаемый взгляд, затем снова переводил его на сцену, на которой выводила свою душетрепещущую арию леди Дороти.
– Ты не можешь? – наконец спросила Эзра. – А я могу? Я вот такого могу? Да к нему подступиться непонятно как, не то что в постель пролезть, да еще так, чтобы тебя оттуда не вышвырнули через пару ночей. Твой молодой еще, – кинула она взгляд на Дамиана. – Сколько ему? Около тридцати, тридцать с небольшим? Да и не в этом дело. Сайферу тоже ненамного больше. Но твой, он, на мой взгляд, не пресытился еще ничем, просто не успел еще. Страсть, радость, желание получать от жизни – он еще всего этого не утратил, его легко увлечь будет, главное понять, чего он хочет. Он вроде и холоден, но нет, смотри как сверкают периодически его глаза, когда он слушает реплики актеров. Ему интересно, он испытывает удовольствие от актерской игры. Он даже спутнице своей мельком улыбается, да, пусть и из вежливости, но улыбается! Ему не все равно, он не хочет обидеть. Шлюху и не хочет обидеть своим невниманием. Черт, Марлин, да я в два счета охмурю этого Дамиана, несмотря на его неприступный вид. Но не этого, прожженного жизнью, – она протяжно выдохнула, вновь посмотрев на Сайфера, который со скучающе-надменным видом поглаживал свой волевой подбородок длинными пальцами. – Это дьявол, не иначе. Пресытившийся всеми возможными земными удовольствиями дьявол. Вот он точно жрет девичьи сердца на завтрак. Чертова Рамона, переоценила ты мои возможности опытной шлюхи, – нервно хохотнула Эзра, отойдя от занавеса.