Она вложила мне осторожно в руки малюсенький стеклянный флакончик. Я растерянно посмотрела на него и перевела взгляд на пристально наблюдающую за мной Лилит.
– Зачем это Валдару? – спросила я напряженно.
– А на кой черт ему наследник Дорна? Земли у Валдара забрали, а он такое не прощает никогда. Перворожденный малыш – идеальный стригой. Более второго такого у Аристократа не может быть. Если Тарон умрет, то земли, случись чего с Дорном, перейдут Валдару снова. Другого чистокровные не поставят править тогда уж точно, – ответила Лилит. – Ну так что? Поможешь? Две жизни за одну.
Я снова перевела взгляд на флакон, который держала трясущимися пальцами. Маленькая прозрачная бутылочка с смертью для мальчика…моего мальчика. Сглотнув комок в горле, я с ненавистью посмотрела на Лилит.
– Я расскажу Дорну, что вы затеяли.
– И что? – нагло усмехнулась женщина. – Ты думаешь он поверит тебе, маленькой лгунье? Он же из-за тебя стригоем стал. Из-за того, что благодаря твоему злобному язычку твой папаша велел его высечь на столбе и потом бросить под забором его дома, как собаку. Той ночью его обратил чистокровный, который последние несколько лет находился на территории столицы, отыскивая ее слабые стороны. Скажешь ему? Ну-ну, попробуй. Завтра же кинет тебя на растерзание своим подчиненным, а они знаешь какие у него изощренные живодеры? Поимеют тебя, а потом пить будут, потом снова иметь и так пока ты не сдохнешь. Так что иди, рассказывай. Дорн знает, кто склонен ко лжи с детства, тому верить нельзя ни в чем.
Слушая женщину, я все больше погружалась в отчаяние.
– Не дури, идиотка, – зашипела она наконец. – Валдар всегда держит слово. Сказано вернет тебе мать и сестру, и отпустит, значит так и сделает. Что тебе щенок Аристократа против свободы собственной и жизни родных…
– Нет, – жестко оборвала я эту ядовитую речь и быстро сунула женщине флакончик в декольте. – Иди отсюда. Рассказать – не расскажу ничего, но и убивать ребенка не стану. Я не убийца. Меня моя же мать проклянет тогда за такой поступок. Это война, и если им было суждено погибнуть, значит на то воля высших сил. Тарон – не щенок. Так и передай своему хозяину. Он и мизинца не стоит этого маленького мальчика.
С этими словами я развернулась и просто пулей вылетела из зала. В коридоре никого не было, и я быстро направилась к выходу на веранду. Распахнув застекленные двери, я, задыхаясь, начала расшнуровывать корсет своего платья. Слезы просто ручьем потекли по моим щекам от безысходности. Когда удавка тугого корсета ослабла, я вцепилась трясущимися пальцами в перила и заскулила, понимая, что всего пару минут назад убила и мать, и сестру своими собственными руками. Но Тарон…я просто не могла. Простояла я так, вытирая слезы, не знаю сколько. Затем опустилась на колени и прижалась к холодной железной ограде веранды лбом. Сил не было совершенно. Из дома доносились смех и веселая музыка, и эти звуки меня так раздражали в этот момент, что я готова была заорать во все горло, лишь бы только они стихли. В этот момент за спиной послышались чьи-то шаги и я, не желая, чтобы меня видели в таком состоянии, медленно поднялась на ноги, наспех затянув шнурки корсета. Быстро вытерев глаза и пригладив волосы, выдохнула, собираясь с мыслями. Нужно было возвращаться в зал, поскольку отсутствие было точно наказуемо в этом теперь богом забытом доме. Развернувшись, испуганно застыла на месте. В дверном проеме, прислонившись к деревянному косяку, стоял Дорн.