Затем он направился на улицу, я же нехотя поплелась следом.
На улице уже была ночь и черный экипаж, запряженный четверкой таких же черных лошадей, словно терялся посреди темноты. Подав руку Бран помог мне сесть в экипаж и спустя какое-то время он вез нас уже в каком–то неизвестном для меня направлении.
– Куда мы едем? – наконец спросила я, видя, что мы въехали на территорию города.
– Туда, где я очень часто провожу время, – ответил Бран, даже не посмотрев на меня.
– Туда, где собираются матерые? – мельком бросив на него взгляд спросила я.
Бран едва уловимо усмехнулся и сказал:
– София уже просветила?
– Да, она. Что это за место? Я точно не буду бежать оттуда сломя голову в ужасе? – беспокойство просто подтачивало меня изнутри.
– Не знаю, посмотрим, – спокойно ответил он и когда экипаж остановился около огромного здания особняка, мрачного, увитого плющом, с высокими окнами, через которые пробивался едва уловимый свет, кивком приказал мне следовать за ним.
К входу в особняк вели каменные ступеньки, на которых были выгравированы какие-то символы.
– Что здесь написано? – спросила я у Брана, поскольку этого языка не знала.
– Ступая на темную сторону не теряй сияние, – ответил Бран.
– И что это значит? – не унималась я, поскольку по надписям было видно, что они очень и очень старые, да и само здание было построено очень давно.
– Это лозунг темных вервольфов. Каждый понимает эти слова так, как ему дано, – ответил мужчина, отдавая перчатки и плащ подбежавшему к нам лакею.
– Ясно, что ничего не ясно, – прошептала я себе под нос, видя, что Бран совершенно не настроен сегодня говорить о чем бы то ни было.
Как только мы оказались в огромном холле, каменный пол которого был выложен в виде причудливого узора из темных квадратов разнообразной формы, Бран сказал:
– Это очень необычное место. Бояться здесь никого не нужно тебе. Ты со мной, а значит тебя никто не тронет, даже если меня не окажется рядом.
– Очень обнадеживающе звучит! – воскликнула я, кожей чувствуя, что попала в самое что ни на есть пекло.
Подойдя к большим дубовым дверям с причудливыми витыми узорами из кованого железа, я интуитивно вцепилась в руку Брана, поскольку его хотя бы знала, а кто был в зале, находящемся за этой дверью, я до жути боялась это узнать. Как только дверь открылась моему взору предстала несколько иная картина, которая разительно была противоположной мрачному фасаду и холлу этого здания. В большом зале, освещенном огромным количеством зажженных свечей, было человек пятьдесят, не менее, мужчин и около двадцати женщин. Все они сидели за столами, накрытыми кроваво–красными скатертями, либо же стояли группками и разговаривали, куря сигары и потягивая вино из сверкающих бокалов. Стены зала были отделаны красным деревом, а потолок каменной мозаикой, на окнах висели тяжелые шторы синего цвета, а у одной из стен располагался просто огромный камин, в котором бушевало пламя, отбрасывающее красные блики на стоящих поблизости мужчин и женщин.