Глава 26
Первого мая я планировала с утра поехать на дачу Данилы. Но токсикоз на полдня уложил меня в постель. Только после обеда стало получше, и я засомневалась – ехать ли за город под вечер или отложить до завтра? Но мне не терпелось сообщить новость Даниле, и я поняла, что так сильно по нему соскучилась, что не дотерплю еще один день. Что, если Данила все-таки обрадуется ребенку и простит меня? День был солнечный и теплый, птицы за окном радостно щебетали, и это казалось хорошим знаком, чтобы выбраться из дома.
Я быстро собралась. Молодежные джинсы и ботинки на рифленой подошве, которые я оставила для прогулок, как раз подошли для загородной поездки. Не на каблуках же на дачу ехать! А тонкий серый свитер и бежевый тренч я надела из своего взрослого гардероба. Волосы собрала в свободный пучок, краситься не стала. Без макияжа я выглядела моложе и надеялась, что Данила посмотрит на меня по-новому – не как на строгую мымру, которая его обманывала, а как на интересную девушку, заслуживающую прощения. Тем более, что у нас будет ребенок.
Из отражения в зеркале и правда смотрела другая я – два в одной. Вещи Альки пополам с вещами Полины. Чистое умытое лицо студентки – и грустные глаза тридцатилетней женщины, которой грозит стать матерью-одиночкой. Я положила руку на живот, баюкая малыша, и пообещала ему, что сделаю все, чтобы наш папочка тоже был рядом. А затем вызвала такси и поехала в дачный поселок, волнуясь все больше, по мере приближения к цели.
Я попросила таксиста высадить меня у ворот в поселок. Охранник на проходной не обратил на меня внимания, и я прошла мимо, как будто жила тут. Солнце ярко светило на синем небе. Проходя мимо детской площадки, где мамы гуляли с детьми, я загляделась на карапузов в ярких курточках, которые радостно вопили, спускаясь с горки и взлетая на качелях. Хорошо растить ребенка за городом, на свежем воздухе. Представила, как мы с Данилой качаем нашего малыша на качелях – и к глазам подступили слезы. Хоть бы он меня простил!
Музыку я услышала издалека – это была та самая песня, под которую мы с Данилой танцевали 8 марта, когда он принял меня за свою ровесницу и назвал Алиной. Сейчас она гремела на всю улицу, и я сразу поняла, что она доносится из дома Данилы. Это показалось мне хорошим знаком. И пока я быстро шагала вперед, представляла, как Данила вспоминает обо мне под эту песню и как обрадуется, когда меня увидит.
Калитка его дома была распахнута, но я растерянно остановилась, не решаясь войти. Если Данила и ждал, то не меня. Со двора доносились веселые голоса молодежи, пахло жареным шашлыком, от запаха которого меня замутило. В доме была вечеринка, а я заявилась на нее незваной гостьей. Мне захотелось уйти, пока Данила меня не заметил. Я хотела объясниться с ним наедине, а не в разгар вечеринки. Но уйти мне не дали – сзади подошла компания молодежи. Я обернулась, боясь обнаружить среди них тех, кто видел меня на дне рождения у Паши, и особенно Майю. Но лица были мне незнакомы.