Андрей берёт трубку после первого же гудка. Не удивлена. Его шпионки наверняка доложили о нашем разговоре сразу после моего ухода. Что ж, мне и проще, не нужно будет распыляться на вступление. Вот только это его хрипловатое «привет»… Хорошо, что Андрей меня не видит. Я трясусь как осиновый листок, сердце стучит, как у испуганного зайца, и я готова расплакаться от звука его голоса и воспоминаний о нашей последней близости. Нет, никуда мне не деться от своих чувств, и меня это невероятно раздражает. Если одно-единственное, ничего не значащее слово заставило меня пылать изнутри, то что будет, начни Андрей объясняться и оправдываться? Неужели я настолько потеряла себя, что готова простить его? Судя по всему, ужели. Кого и зачем я обманываю? Я хочу быть с ним. Но разве это возможно?
– У меня только один вопрос. Ты всё ещё спишь со своей новой подружкой, которую взял с собой к морям вместо меня?
Задаю вопрос чётким, ровным голосом, без упрёка, словно он не очень важный. По крайней мере, мне так кажется, и я надеюсь, что звучит это именно так.
– Если ты о девушке с фотографии, которую прислал тебе Игорь, то это невозможно. Снимку не меньше года, его сделала Люда, когда мы провожали её дочку, мою племянницу, в какую-то поездку.
– Хочешь сказать, что не изменял мне?
Долгая пауза. Шумный вздох и снова молчание.
– Чёрт возьми, Андрей, просто скажи, что у тебя ни с кем ничего не было!
Кричу в трубку, хотя и обещала себе оставаться невозмутимой, что бы ни услышала.
– Я не стану тебя обманывать. Если быть честным, не нужно вспоминать, что и кому соврал. Я устал выкручиваться и изворачиваться, чтобы всем угодить. Тем более, что… – снова глубокий вздох, – рано или поздно ты всё равно бы узнала. В те дни я хотел, чтобы так и было. Чтобы до тебя дошла информация о том, что я не скучаю в одиночестве. После возвращения домой я принял меры, однако всегда найдутся доброжелатели, которые непременно захотят донести до тебя моё «истинное лицо». Лучше, если это буду я.
Начинаю реветь, но стараюсь делать это так, чтобы Андрей не понял. Он недостоин моих слёз. Нужно что-то ответить, попрощаться и постараться забыть обо всём, однако душу так разрывает от злости и обиды, что я не могу прервать разговор.
– Лучше? Ты в своём уме? Зачем ты говоришь мне такие вещи? Хочешь добить окончательно? Неужели тебе мало того, что твоя семейка уже натворила? Ты вообще об этом хоть немного сожалеешь? А может, тебе понравилось? Хотя что это я, конечно, понравилось.
Вместо праведного крика жалобно пищу я. А вот Андрей напротив, повышает голос и говорит не только сердито, но и с обвинением.