“Как Фрейд, — пишет известный ученый тибетолог Глен Мулин, — доказал среди сильнейшей оппозиции и про тивостояния, что понимание собственной сексуальности необходимо для нашего психологического созревания, так и среди серьезной разноголосицы современных танатологов приобрело силу важное документальное свидетельство, поддерживающее ту теорию, согласно которой осознание смерти и нашей недолговечности помогает нам вести здоровую, сбалансированную и гармоничную жизнь”.
Глен Мулин считает, что если понимание нашей сексуальности помогает нам реализовать агрессивную, сильную сторону нашей природы, то понимание нашей смертности реализует пассивный, смиренный аспект, уравновешивающий наше чувство агрессии и силы.
Когда этого равновесия нет, возникают серьезные психологические проблемы разной степени выраженности.
Смерть есть только один шаг в нашем непрерывном развитии. Таким же шагом было и наше рождение с той лишь разницей, что рождение есть смерть для одной формы бытия, а смерть есть рождение в другую форму бытия. Смерть — это счастье для человека. Умирая, перестаешь быть смертным.
Теодор Паркер[14]
Заведомая ограниченность жизни побуждает человека серьезно задуматься о ее смысле.
“Есть ли что-нибудь более угнетающее, чем мысль о совершенном уничтожении? — писал Аллан Кардек (2006). — Святыня привязанностей, разум, прогресс, трудами приобретенные знания — все будет разбито, все потеряно. Какая надобность хлопотать о своем совершенствовании, сдерживать свои страсти, утомляться, развивая свой ум, если не суждено увидеть плоды этих усилий, особенно при мысли, что завтра, может быть, уже ничего вам не будет нужно? Если бы это было так, то судьба человека была бы во сто раз хуже участи животного, которое живет настоящей минутой, в удовлетворении своих материальных потребностей, без надежды и упования на будущее. Но внутреннее инстинктивное чувство говорит нам, что это невозможно”.
Таким образом, как видим, сам факт смерти с особой силой порождает вопрос о смысле жизни. Многие мыслители прошлого с горечью писали о бессмысленности одноразового существования. Несколько десятков лет, промелькнувших, как сон, и все. Дальше абсолютное ничто!? Зачем все это было нужно? “Суета сует и томление духа”, “Лучше всего вовсе не родиться” — так говорится о человеческой жизни в книге “Екклезиаст — Кохелет”[15]. Шекспир в драме “Макбет” писал об этой нелепой ситуации:
Жизнь — это только тень, комедиант,
Паясничающий полчаса на сцене
И тут же позабытый; это повесть,
Которую пересказал дурак.
В ней много слов и страсти, нет лишь смысла.