– Лаврентий Петрович! – Любочка столкнулась с Лентом в дверях. – Как хорошо, что я вас застала!
Как всегда, по имени-отчеству.
Он мог бы сказать Любочке, что шёл ей навстречу, поскольку направлялся как раз туда, где было бы логичнее всего её повстречать утром выходного дня, но об этом секрете Полишинеля упоминать в разговоре считалось неприличным.
Любочка раскраснелась, да и разбросанное по плечам отросшее каре ужасно ей шло – в общем, для своих сорока плюс, не будучи тёмной, Любочка выглядела прелестно.
– Лаврентий Петрович, Ольха приходила!
Ольха?!
Никто не видел Ольху с того самого февральского дня. Ольха была марой, то есть бесплотным духом, ведомым упокоенным лешим. Обычно мары, будучи самыми опасными из известных привидений, с живыми не дружили, даже наоборот, но конкретно эту особь Любочка упорядочила, другими словами: приручила. И это был первый известный Ленту случай подобного симбиоза.
Подхватив помощницу под руку, он развернул её на выход. Своих планов переговорить с отцом он не оставил, вот к отцу они вместе и прогуляются, тут недалеко. Конечно, для порядка он поинтересовался у Любочки, не составит ли она ему компанию, и даже получил от неё подтверждение в форме торопливого «угу», но это было уже на ходу. Ей было всё равно, куда идти, лишь бы поскорее сообщить шефу ту новость, которая выгнала её из дому в воскресное утро в домашних туфлях.
– Что-то случилось, Лаврентий Петрович. Что-то нехорошее, – Любочка говорила так же быстро, как перебирала ногами. На каждый шаг Лента приходилось её несколько. – Ольха была такой странной! По-моему, это сам леший со мной разговаривал, ну, поводырь. Я просила его не пропадать, поговорить с вами, но она, то есть он отказался, а настаивать я постеснялась.
Всё верно, именно этого лешего Лент с Любочкой обещали больше не тревожить. В благодарность за оказанные услуги. Странно, что он вообще вернулся. Не к добру.
– Не к добру! – согласилась Любочка, и тут же уточнила. – Ольха так сказала. Или «от добра добра не ищут». Я не запомнила точно, потому что она заговаривалась. Лешие сделали какую-то ошибку. Оказали услугу, каких не оказывают. Вместо оберега получили веригу. Или не так, о господи, но про веригу точно было. И про змею подколодную, на груди пригретую. Но это всё в перерывах между повторениями одного и того-же: «До чёрного пруда дойдёт – возврата не будет». Вот.
Любочка замолчала.
Лент знал, что теперь она будет молчать столько, сколько потребуется – неоценимая ему досталась помощница: мыслительному процессу шефа не помешает никогда, даже громким дыханием. Значит, он будет мыслить, хотя ничто из сказанного, на первый взгляд, информативным ему не показалось. Сообщение больше походило на народное сказание. Отнести себя в полной мере к рафинированным синим Лент, конечно, не мог – всё же столько лет ведьмаком нечисть гонял, но всё больше по городам. Лешие же с их полудиким лесным укладом всегда были для него такой же загадкой, как пыльные свитки Алевтины: разобраться можно, но жалко времени. Вот, при чём тут вериги?