— Простите. — Это было почти так же неожиданно, как прозвучавшие перед этим "декан". Такие самоуверенные типы, по наблюдениям Петры, никогда ни перед кем не извинялись. — Магистр? — и, получив скупой, кивок он продолжил: — Так какие для меня есть ещё варианты?
Нинандра посмотрела на пустующее ректорское кресло, которое было хорошо видно в приоткрытую дверь, и спокойно произнесла:
— У вас с этой милой девушкой он, к сожалению, один.
Кажется, именно в этот момент Смирна её заметил: недоуменно-медленно обвёл приёмную взглядом, и, увидев наконец Петру, просто потряс головой. Словно не мог поверить, что его сейчас уравняли вот с ней — убогой и бледной. — Два места на лекарском. На этом всё.
Она сказала это так жёстко и холодно, что Петра уверилась — Нинандра и менталист, и декан. Ни возражений, ни, упаси боги, сомнений у неё не возникло. А вот Татович соизволил уточнить, за что Петра была ему благодарна. Потому что сама постеснялась бы спросить. А выяснять потом наверняка стало бы проблемой.
— С возможностью перевода? Она вообще есть? В будущем, — и только отрывистые, короткие фразы выдавали его волнение, которого не было ни в холодном лице, ни в строгих почти жёлтых глазах. Тогда она ещё не знала, что так светлеют они у него от гнева и злости.
— Конечно, — подтвердила Нинандра таким тоном, что парень напрягся, кажется, ещё сильнее. — Это будет зависеть от вашей успеваемости на факультете, куда вы будете зачислены, и в профильных дисциплинах факультетов, куда бы вы желали перевестись.
Петра выдохнула, понимая, впрочем, что просто не будет, и учиться придётся фактически за двоих. Но это всё равно было лучше, чем упущенная возможность и потерянный год.
— Надеюсь, вы понимаете, что без внимания эта ситуация не останется? — сдержанно заметил её внезапный собрат по неудаче.
— Убеждена, — холодно отрезала менталистка, и лаконичным жестом указала им обоим на дверь.
Так Петра случайно познакомилась с их будущим старостой, Смирной Татовичем.
Он, как оказалось, хотел оказаться на боевом факультете, который, по всей видимости, путал с командирским. Потому что весь год лихо командовал однокурсниками, отрывистыми фразами объясняя, кто и что срочно должен делать, и куда и как быстро идти.
— Татович, э! — то и дело слышалось в коридоре, — Куда эти свитки?
Или:
— Патрон! Где сегодня практикум у Лиисы?
А иногда:
— Вау, чуваки! Патрон добыл нам разрешение на выход в город в ночь огней!
Или и вовсе:
— Завтра дежурство в учебном крыле. Оденьтесь почище! — Татович обычно разговаривал с ними так, будто ему было жалко слов, и будто всё происходящее наводило на него нестерпимую скуку.