— Ты головой думал вообще? Я с утра была в прокуратуре! Ты знал, что он….
— Я сказал потом! — хриплый баритон Андрея звучит обозленно.
Затем голоса затихают, и слышно лишь слабое перешептывание. Ну что за тайны, неужели я не достойна знать все от и до? Этот факт меня разрывает на части изнутри, а противное предчувствие не заставляет себя долго ждать. Выползает словно змея, готовая ужалить в любой момент.
Позже, как нарочно, причитания из коридора становятся все более грозными, и спустя мгновения в комнату врывается темноволосая красотка с маскарада — сестра Андрея, Мила. Взлохмаченная и какая-то слишком взвинченная девушка вышагивает по комнате в мою сторону.
— Не соврал, я уж была готова устроить войну. Наконец-то мы с тобой познакомимся, Есенька, — она подходит слишком близко, нарушая мое личное пространство. Искренне улыбается и как бы спрашивает жестами, можно ли обнять. Не нахожу более логичного решения, чем просто позволить ей меня обнять.
И она обнимает, шепча в ухо:
— Если он только попробует тебя обидеть, я ему вырву яйца с корнем и развешу у себя на балконе, — хмыкаю и еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.
— Думаю, до таких радикальных мер не дойдет, — отхожу на безопасное расстояние, отмечая, что так мне куда спокойнее — хотя бы сердце не стучит, как безумное. Мне тяжело даются подобные вещи, даже несмотря на то, что я понимаю — ничего не грозит, мозг, зараза, работает каким-то извращенным образом.
— Может хватить обсуждать меня при мне же? Я еще тут как бы? — Андрей грозно морщится, но это выходит слишком смешно, чтобы воспринимать всерьез.
— ТЫ вообще иди приготовь завтрак своей девушке и любимой сестре, — хлопает себя по животу с намеком на вселенский голод и переводит милый взгляд на меня.
— Я что-то не припомню, чтобы звал к себе домой кита, которого выбросило на берег, — Мила резко хватает подушку с дивана и швыряет ее в Андрея, который в последний момент уворачивается и показывает девушке язык.
Я вдруг неосознанно начинаю смеяться, наблюдая за смешными разборками двух близких людей. Сердце сжимается от нежности, и в этот момент даже немного завидую им, брат и сестра…да и еще с такими нежными отношениями. В глазах Андрея плещется обожание, страшно подумать, как он любил ее в детстве, ведь я помню, как относился ко мне. А уж родную сестру он наверняка возвел на пьедестал.
— Как ты его терпишь? Я бы уже убила его, — толкает меня в бок, пока мы идем за Андреем на кухню. — Ну была я в детстве пухляшиком, так что теперь, всю жизнь припоминать мне темное прошлое?