Только вот Ракитин зарекся быть более внимательным к девочкам. Видит Бог, есть пример, почему надо особенно тщательно следить за душевными метаниями своих дочерей.
— Понял, принял, осознал.
— Попроси Милу взять трубку, — последовала теперь более мягкая просьба.
Ракитин сморщился. Куда он там уговорит на что-то Милу, скорее Земля с орбиты сойдет! Ей-богу!
— Такое ощущение, что ты не знаешь собственную дочь, — позволил себе ехидство Саша.
— Я-то знаю, но мне на Настю смотреть обидно. Она вбила себе в голову, что во всем виновата, что потеряла дочь, что не уследила. Я уже устал биться о стенку и говорить, что есть вещи, над которыми мы не властны. Переходный возраст и гормоны мы прожили без проблем, но догнал он нас позднее. Ты и сам знаешь, какая Настя мать, наседка, другими словами. Но сейчас она свято уверена в том, что в теперешних реалиях является отвратительной матерью. Еще и давление скачет на нервах.
Саша не считал Настю плохой матерью, более того, для него она была образцом, как и Аля, собственно говоря. Удивительно, как Рус и Макс выбрали себе жен, удивительно похожих между собой. Настя всегда и всюду была с дочкой, она участвовала во всем, прямо или опосредованно.
— Я считаю, что было что-то, Саш. И она не сказала и не собирается рассказывать это что-то. Нутро чует. Не может внезапно послушная девочка стать оторвой, — продолжил Каин.
Саша уже начал «догонять», что причина явно была в нем. Иначе откуда тогда такая лютая ненависть на ровном месте. Ведь он ровным счетом ничего не смог бы ей сделать такого, за что его можно было так ненавидеть. Пусть за ненавистью скрывалось совсем другое чувство, которое Мила ревностно оберегала и не хотела показывать. Тут две стороны одной медали, в шаге от ненависти с одной и в сантиметре от любви с другой.
— Разберемся, Настю успокой. Мила позвонит. Или возьмет трубку.
Мужчины попрощались, а у Саши в голове еще больше мыслей зароилось.
Пробуждение Милы он почувствовал внутренностями, что сжались внезапно и остро. Каждый шажок отдавался в грудине болезненным спазмом. Он мог высчитать ее приближение, мог осознать нежное дыхание и шелест домашней одежды. Его.
— Доброе утро, — сонно прошептала девушка, потягиваясь и зевая. Умилительная картина открылась перед глазами Ракитина. Он жадно водил по плавным линиям фигуры девушки, особенно медленно обводя знакомые бугорки налившейся груди, которая виднелась из-под неплотной ткани футболки. Острые пики пригвождали внимание Ракитина наглухо.
— Доброе, — мужчина чуть не взвыл при виде Милы. Ну это каким надо быть мужиком, чтобы не реагировать? Слепым однозначно. Уже не счесть, сколько раз он догонялся в дУше, не смея касаться ее так, как ему бы хотелось.