Папа разносил дом и грозился сжечь все заведения в нашем городе...а Никита так и не связался со мной, чтобы “разрулить ситуёвину”, как он обычно говорил.
Что-то в душе противно ноет, потому что я скучаю и сейчас.
—Какая бейба, — кто-то вопит, перекрикивая музыку. Ближе, чем мне кажется.
—Я б ей… — звучит крик из толпы.
Не обращаю внимания, но, когда кто-то влажной рукой хватает меня за ногу, и я начинаю терять опору, становится страшно. Мир переворачивается. Попытки ухватиться за пилон, чтобы удержаться на месте, оборачиваются крахом. Что б тебя! Меня толкают со всех сторон… Жирный потный мужик с пивным брюхом решает, что со мной на руках будет веселее. Моя поза максимально вызывающая. Платье задирается, бедрами я ощущаю потное тело, сжимающее меня в мерзких руках.
Навожу фокус на гадкое лицо. Душа уходит в пятки, потому что до подобного ни одни мои поступки не доводили.
— Отпусти меня, козел, — сальные пальцы впиваются в кожу, я царапаюсь и пытаюсь вырваться, но все вокруг смеются. Он удерживает меня за талию и томно дышит в лицо. Паника захлестывает.
Как мерзко. Гадко. И страшно. Пытаюсь обернуться в поисках поддержки и сталкиваюсь взглядом с Никитой. Он расталкивает толпу и несется к нам. Ноздри раздувается от испепеляющего пространство вокруг гнева.
—Какая сладкая, — звучит в ухо. —Так и просишься, чтобы оприходовали.
Никите хватает секунды, чтобы вмазать ему по роже. Удар настолько оглушительный, что мужик резко оседает к моим ногам, и я по инерции за ним. Теплая ладонь дергает меня наверх, я цепляюсь ногой за тучное тело и подворачиваю голеностоп.
Почему так больно?! Господи, как больно! Кажется, эта боль и приводит меня в чувства окончательно.
Пальцами цепляюсь за Никиту, он одной рукой перехватывает меня за талию и поднимает, как пушинку.
Боль пронзает конечность, но я на свободе. Утыкаюсь носом в мужскую шею, отдающую запахом спокойствия. Жадный вдох. По венам струится удовольствие и мгновенное успокоение. Он рядом.
Я полностью упираюсь в него всем телом, ощущая бугрящуюся силу, скрытую под тканью белой рубашки. Никита жадно осматривает меня, тяжело выдыхает и задвигает за спину, где я ощущаю себя как за каменной стеной. Руки сами собой ложатся на лопатки мужчины, он весь окаменел.
—Это еще что за хер с горы? — нахал кричит как резаная свинья. Выглядываю из-за спины, вижу, как мужик корчится, но затем поднимается и с кулаками набрасывается на моего «дядю».
Никита, недолго думая, бьет его головой в голову, из носа мгновенно льется кровища. Жуткий вид. Начинается потасовка, я осматриваюсь по сторонам в поиске охраны, они уже спешат к нам, но из-за большого наплыва зевак, не получается быстро дойти.