Дыхание сбивается, я в помутневшем рассудке рассматриваю окружающую обстановку и ни черта не понимаю. Как я докатился до этой жизни?
—Ох, а мне говорили, что секс с тобой лучшее, что может быть, покажи мне, как бывает… — урчит довольно и пытается подойти ближе, но я рывком отталкиваю ее от себя.
—Вон пошла, — я морщусь от неприятных ощущений. Сука. Сука.
—Но…
—Нахрен слиняла отсюда, — не глядя рычу на нее, продолжая свой нелегкий путь к красному кожаному диванчику для плотских утех. Сесть и перевести дух. —Бабки нужны? Вот они, бабки, — достаю из кармана плотную пачку и кидаю в лицо ошарашенной бабе. Она жадно следит за падением купюр, потом бежит поднимать. Еще бы. Я бы очень удивился, если бы она не сорвалась на эти денежные залпы. —Компенсацию получи!
Но как только все поднимает, начинает смотреть на меня с презрением. Отворачиваюсь. Но затылком чую этот напряжённый взгляд. На что она, мать твою, рассчитывала? На что?
Дверь закрывается оглушительно громко, хлопок бьет по ушам. Был бы я в лучшей форме, догнал бы и показал, как надо, сука, двери закрывать. Невменяемые бабы нынче пошли.
Сижу и смотрю в белую стенку. Так нельзя, Макарский, нельзя. Можно бесконечно прикидываться, что все хорошо, но ведь это не так.
Бесполезно пялюсь, пока телефон в кармане не начинает разрываться.
Один взгляд на экран, и понятно сразу, что ответить надо.
—У аппарата, — сил говорить нет, слушать и подавно.
—Как все прошло, Мак? — с годами Рашидов стал спокойнее, что на него повлияло? Надя. Конечно.
Он перестал срываться по поводу и без, стал решать вопрос методично сдержанно. А уж когда родилась дочь…на некоторое время криминальный мир потерял Рашидова, грозу каждого бандюка. Вот тогда я встал у руля на севере.
В тогдашнем состоянии это было ожидаемо, мне хотелось вырвать из себя любое упоминание о прошлой жизни.
Научился выживать, ломать, рвать глотки и, конечно же, калечить.
Многие проблемы решались через меня, а если уж дошло до особого радикализма, то вызывали Мора. Тогда и крупицы от человека не оставалось. А потом и нет тела — нет дела.
Что конкретно не дало мне упасть на дно, когда я специально себя втаптывал в это дно? Работа. Методичная работа, когда не спал, не жрал, не существовал толком. Загнал себя, но заслужил авторитет.
Первый приезд к чете Рашидовых после трех лет разлуки с первой любовью дался на удивление легко. Трех лет, когда я уверенно выдворял больные чувства. И выдворил, решил вернуться и проверить.
Пустота. Глядя на Надю, ничего больше не откликалось тяжестью в сердце за когда-то казавшиеся неправильными чувства. Сводная сестра и все. Больше ничего.