—Я прямо вижу, как мысли роятся в твоей голове,— шепчет, плавной походкой хищника двигаясь в мою сторону. Я задерживаю дыхание и кусаю многострадальные губы, которым и так досталось, Никита ночью особо не церемонился конкретно с ними. Жалил, кусал, слизывал.
—Все хорошо? — с перепуга кидаю ему, сжимая бедра. Он изгибает бровь и наклоняет голову. Манит, так и манит, чертяка.
—Это я должен у тебя спросить, все ли хорошо, а то по твоему лицу, по меньшей мере, можно подумать все, что угодно, — усаживается у моих ног, а затем плавно ведет рукой по ногам, скрытым одеялом.
Замираю на мгновение, следя за его движениями. Под одеялом я голая, абсолютно. Он не же не будет сдирать с меня его?
—Все хххорошо, наверное, — по телу проносится стадо мурашек, волосы на загривке встают дыбом. Он просто касается меня рукой, просто касается, а я вся похожа на оголенный нерв.
—Ты себя нормально чувствуешь? — продолжает подниматься выше и выше, рука плавно ложится на грудь, немного сжимает. Дыхание спирает, воздух застревает в глотке. В глазах Никиты бесенята прыгают, а сам он так и сдерживается, чтобы не засмеяться. Ну понимает ведь все, зачем специально смущает?
—Да, вроде бы, — мужчина наклоняется, чтобы рывком поднять меня руки, усаживая на колени. Даже пискнуть не успеваю, одной рукой цепляюсь за плечо Никиты, спина у меня голая, зато второй я сдерживаю одеяло у груди, продолжая краснеть, бледнеть, все сразу.
Жук! Ты жук! По телу проходится сладкая истома, перебивающаяся желанием спрятаться в темной комнате. Не то, чтобы я смущалась своего тела, нет. Просто так я еще ни перед кем не красовалась. И если вчера я смутно соображала, то сейчас...да и сейчас я смутно соображаю, но при свете дня все рисуется другим. И впечатления от происходящего тоже немного острее. Ярче.
—Ну что за девочка, а? — шепчет в губы, перехватывая мою руку. Одеяло оседает у бедер, а грудь окутывает прохладный воздух, заостряя соски. Мужчина большим пальцем проводит по ним, как по маслу водит плавно, заставляя прогибаться в спине и выдавать нечленораздельные звуки. Ну что он делает со мной? Прикрываю глаза и лениво облизываю губы, стараясь не растерять последние остатки мозгов, заплывающих нежностью и трепетом. —Не вздумай прятаться от меня.
Потом до меня доходит смысл вопроса. То есть это о чем это он? Может кто-то и привык, что бабы перед ним ноги раскидывают в обе стороны, но это точно не я.
—У тебя есть претензии какие-то?
Никита опускается к шее и ведет губами к мочке, царапая нежную кожу своей щетиной.
—О, тут попробуй выскажи претензию, сразу отхватишь, так что нет, Светлана Арслановна, у меня претензий нет. Есть просьба, — нашептывает в ухо, после чего целует так, что я теряю весь разум, просто растекаюсь перед мужчиной лужицей.